В те годы Япония боролась с Китаем за контроль над Корейским полуостровом. В 1894 году отношения между двумя странами резко обострились, началась война. В сентябре китайские войска потерпели поражение под стенами Пхеньяна. Вскоре японские части форсировали реку Ялу, и война была перенесена на территорию Южной Маньчжурии. Именно тогда нарабатывали опыт оперативного руководства генералы Ояма, Нодзу, Оку, Ноги, Куроки. При этом они превосходно изучили ландшафт и специфику боев в Маньчжурии. В ноябре пала крепость Люйшунь. Китайские войска были окончательно разбиты к весне 1895 года, казна опустошена. На проигравших была наложена огромная контрибуция, победителям передавались земли, которые они пожелали, в том числе и Ляодунский полуостров. Однако под давлением России, Германии и Франции в ноябре 1895 года Япония вернула Империи Цин все полученные территории. Выяснилось: скоординированное давление великих держав – страшная сила. Европейские державы бесцеремонно стали делить Китай на сферы влияния. И вот в марте 1898 года Российская Империя арендовала у Цинской Империи на 25 лет южную оконечность Ляодунского полуострова, где располагались удобные незамерзающие бухты. Так образовалась Квантунская область с портами Дальний (Даляньван) и Порт-Артур (Люйшунь). Именно тогда японское руководство приступило к разработке стратегического плана вытеснения России. Появление поблизости военно-морской базы политическое руководство Страны восходящего солнца посчитало непосредственной угрозой фундаментальным жизненным интересам.
Нужны ли были России незамерзающие порты на восточном побережье Китая? На первый взгляд, ответ очевиден: разумеется! Но о возможной цене, которую придется заплатить Империи, тогда мало кто задумывался. На обустройство новых арендованных территорий потекли миллионы рублей, причем средства, как всегда, отрывались от исконных земель. Население коренных губерний, едва оправившееся от голода 1891–1893 годов, ощутило дополнительную нагрузку, благосостояние его перестало расти. А тем временем в верхах Российской империи уже в открытую заговорили о скором падении династии Цин и о желательности в таком случае присоединения Маньчжурии, для которой уже и название придумали – Желтороссия. В середине 1890-х годов отказались от плана прокладки Транссиба вдоль левого берега Амура. Этот вариант отстаивал генерал-лейтенант С. М. Духовский, Приамурский генерал-губернатор и командующий войсками Приамурского военного округа. Он указывал на огромное «колонизационное и базоустроительное значение» Амурской железной дороги. Придворные интриганы твердили, что генерал смотрит на грандиозные государственные задачи слишком узко, намекали, что он печется главным образом о притоке капиталов в свой край. Молодого неопытного царя смогли убедить, что прокладка магистрали к Тихому океану через Маньчжурию сулит государству огромную выгоду: путь выходит короче, построить его получится дешевле и быстрее, да и время в пути значительно сократится. Куда ни глянь – сплошные преимущества. Этот вариант упорно проталкивал министр финансов С. Ю. Витте, считавший, что железная дорога поспособствует мирному присоединению Маньчжурии. Несомненно, такие логические построения страдали недальновидностью, так как не учитывали важнейшие политические аспекты, да и экономические выгоды были посчитаны, скорее, умозрительно.
