Витька взвился.
– Лёха, мать твою, ты что, дебил? Ты в какое положение меня поставил? Я людям полбарана обещал, а ты, значит, три кусочка на всю толпу?!
Первой хихикнула Катя. А следом за ней заржали все. Не смеялся только Лёша: он так старался, бегал по соседям, занимал посуду и табуретки для гостей, возился с мясом целый вечер, хотел, чтобы всё получилось идеально. А вышло, что ещё и дураком остался.
Надо сказать, смотрелся обиженный хозяин весьма колоритно. Его представления о том, как должен выглядеть юноша, желающий понравиться девушкам, возникло явно не под влиянием модных журналов и современного кино, оно сформировалось и зафиксировалось на уровне понятия "первый парень на Затуле". Самой приметной и притягивающей взгляд деталью наряда явились немыслимой расцветки полосатые брюки, больше напоминающие пижамные штаны, купленные в уценённых товарах. Верх тоже не подкачал: белоснежная трикотажная майка, какие обычно носят для тепла под рубашку. Дополняла облик причёска: засаленные кучеряшки до плеч, обрамляющие простоватое лицо в юношеских угрях. Держался Лёха важно и с достоинством, совершенно уверенный в собственной неотразимости. При первом взгляде на хозяина девчонки невольно прыснули, но пришлось ради приличия как-то скрывать свои чувства, что не так просто: Лёша, по всем признакам, вознамерился стать звездой вечера. Кроме того, просвещённый Витькой, кто есть кто, хозяин стал оказывать знаки внимания Кате, чем поверг её в состояние, близкое к истерике: девушка, занимавшаяся в волейбольной секции, оказалась почти на голову выше кавалера. Впрочем, даже во всеобщей тесноте ей удавалось как-то избегать настойчивых попыток ухажёра сократить дистанцию.
В самый разгар праздника Катя довольно громко произнесла: "Да пошёл ты!", оттолкнув Лёху, попытавшегося незаметно погладить Катину спортивную задницу. Ухажёр сконфузился и забился в угол, угрюмо поглядывая на гостей. Скорее всего, Витька твёрдо пообещал брату (в обмен на гостеприимство и щедрое угощение) благосклонность приглашённых девушек. Не получив желаемого, хозяин обиделся окончательно и даже не пытался скрыть этого, наоборот – всячески демонстрировал потерю интереса к вломившейся в его дом толпе, дабы усовестить вероломных гостей.
Но гости не устыдились, напротив – тут же забыли про обиженного и продолжили веселиться. Включили музыку, объявили танцы. Витька галантно поклонился и протянул руку Аллочке. Танцевать негде: почти всю комнату занял праздничный стол, потому танцующие пары толклись на крохотном пятачке, в символической прихожей и, в конце концов, вышли в подъезд – там и просторнее, и прохладнее – ощутимый сквозняк, разогнавшись по длинному коридору, приятно освежал разгорячённые тела.
***
За столом Макс и Лина оказались соседями. Наверное, не случайно, потому что и Витька уселся рядом с Аллочкой. Остальные гости тоже распределились – кто на низеньком диване, кто на табуретках. Тесно, но места хватило всем. Началась обычная застольная суета – наполнялись бокалы, тарелки, кавалеры тщательно следили, чтобы у дам не пустовали рюмки, и про себя не забывали. Девочки наперебой предлагали приготовленные ими блюда. С каждым тостом голоса становились звонче, улыбки – шире, смех – громче.
Лина будто плыла в тумане над всей этой сутолокой, для неё существовал только один голос, одно дыхание, один запах. Макс что-то рассказывал, о чём-то спрашивал, но девушка не понимала смысла слов, отвечала невпопад, говорила о чём-то, но значение имело только одно: он рядом, он так близко, что кожа чувствует тепло его тела, от которого кружится голова. Лина сначала украдкой, потом всё смелее смотрела на него, любовалась, запоминала. Чёрный кожаный пиджак надет на белую футболку с рисунком на груди. На левой руке массивные часы на белом металлическом браслете. Макс что-то рассказывал о себе, медленно отщипывая ягоды от виноградной грозди. Боже, какие красивые у него руки! Каждая черта, каждая линия достойна кисти художника, резца ваятеля. И всё это немыслимое великолепие хочет быть рядом с ней, с ней одной!
