– Это всё сделано по шаблону, – ответил я. – Отец всегда говорил, что шаурма – это искусство. Тут всё одинаковое, стандартное, как будто её собрали по инструкции.
Ари усмехнулась, глядя на мой возмущённый вид.
– Ну, ты же в городе. Здесь всё оптимизировано.
– Это не оправдание! – возразил я. – Настоящая шаурма должна быть с душой, с индивидуальностью.
Я с досадой отложил свёрток, а Ари рассмеялась.
– Макс, ты слишком серьёзно это воспринимаешь.
– Просто отец говорил, что его ларёк был другим, – сказал я, глядя на вывеску. – Очереди стояли, люди приходили за вкусом, а не за шаблоном.
Она молча посмотрела на меня, потом слегка улыбнулась.
– Может, это и есть доказательство того, что его рассказы – не просто небылицы.
Я усмехнулся.
– Ну, в этом ты права.
Мы поднялись и пошли дальше, но в глубине души я чувствовал лёгкое тепло. Может, этот ларёк – всего лишь очередная попытка сохранить что-то из прошлого. Но даже если это всего лишь бизнес, я знал, что где-то на самом деле был тот самый ларёк, где отец и мать когда-то творили своё маленькое кулинарное чудо.
Мы шли по узкому переулку, погружённые в разговор. Я уже почти забыл про Шаурму, когда Ари вдруг остановилась. Её движения были молниеносны: одна рука вытянулась вперёд, в другой появилась рукоятка катаны. Лезвие мягко скользнуло наружу, отражая редкий свет фонарей.
– Где ты всё это время прятала меч? – пробормотал я, глядя на неё зад.
Но она не обратила на меня внимания, смотря прямо перед собой.
Тень за углом отделилась от стены. Эдриан. В руке у него был пистолет.
– Ты сам выбрал, Макс, – произнёс он, его голос был ледяным.
В этот момент я почувствовал странное. Как будто что-то в груди сжалось, и сердце сделало один мощный удар. Мир вокруг начал замедляться. Каждый звук, каждое движение тянулось, как в вязком сиропе.
А потом всё остановилось.
Передо мной застыл Эдриан. Его пистолет, поднятый на нас, выглядел угрожающе. Ари, в боевой стойке, стояла неподвижно, её глаза всё ещё были полны решимости. Её позвоночник, словно светящаяся сеть, будто рассказывал мне свои секреты. Всё было понятно: модификации, которые она скрывала, механизмы, обеспечивающие её скорость и ловкость. Даже падающая капля воды с карниза застывала в воздухе. Всё… кроме голубя.
Он появился внезапно. Его крылья медленно опускались, но он двигался, как будто время на него не влияло. Голубь сел на край контейнера неподалёку, и его чёрные глаза смотрели прямо на меня.
Я хотел повернуть голову, но понял, что не могу. Моё тело было словно сковано. Но я видел всё.
Передо мной словно раскрылась система. Я понимал всё: как работает каждая мелочь в этом переулке. Поток данных струился вокруг, и я мог чувствовать его движение.
Затем мой взгляд упал на оружие в руках Эдриана.
Корб Т980. Классика боевых технологий 2792 года. Величайшее оружие своего времени, способное уничтожить любого. Я видел его устройство так, будто изучал схему.
Первый контур разгонял частицы, создавая базовую структуру заряда. Бозоны – мельчайшие частицы – разгонялись до предела, прежде чем войти во второй контур. Там, в секунду до выстрела, формировалась энергия, превращающаяся в нечто вроде крошечной чёрной дыры. Что бы ни попало в её поле, исчезало, превращаясь в ничто.
– Не лучшее оружие, – прошептал я мысленно, словно обращаясь к самому себе.
Я почувствовал, как моё сознание будто скользнуло вглубь Потока, цепляясь за механизмы пистолета. Контуры замкнулись в моём сознании, и я понял, как обойти защиту.
