№79697 - страница 10

Тем временем немцы по одному водили всех пленных на допрос в какую-то контору, где находились переводчики. Допрос на русском языке вели трое офицеров. Спрашивали год рождения, откуда родом, где выдалось служить, сколько времени на войне, женат или нет, где находятся основные силы Красной Армии с техникой. Этого мы, конечно, не знали. Затем ставили отпечаток пальца вместо подписи. Ну и выдали регистрационный номер, накарябанный на алюминиевой плашке с веревкой, которую нужно было повесить на шею. Мой номер был 79697. У Кадибутты № 79698.

От нас опять отделили тяжелораненых и куда-то увели. Было мало надежды на то, что их оставили живыми, к тому же еще их увел тот самый немецкий офицер с хищным взглядом.

Нас же остановили у окраины села. На четверых по буханке хлеба выдали, покрытого ледяной коркой. Ею пришлось стучать по столу с силой, чтобы как-то ее поделить на части. Но не дали даже доесть, сразу погнали куда-то по сугробам. Некоторые не могли идти от истощения, поэтому их посадили в сани и доставили в концлагерь у Днепропетровска, куда и мы пришли следом. Название было его Шталаг.

Пока мы к нему продвигались, немецкий офицер все горланил нам о том, что в этом лагере нас накормят, оденут и даже выпить дадут. Видимо, соблазнял, как мог, чтобы уменьшить вероятность попыток к побегу:

– Вы будете жить, как вам захочется, со своими земляками, друзьями. А когда закончится война, то нас всех отправят по домам за счет Германии.

В воротах навстречу к нам вышел комендант, прошелся перед нами павлином, произнес какую-то издевательскую речь, похвастался положением германских войск на фронте и провел нас внутрь, в лагерь. А внутри оказалось пленных видимо-невидимо. Среди них не было ни одного, кто был в состоянии что-то говорить от голода. Ужас стоял в их глазах от безысходности.

Нам приказали присесть на корточки в центре площадки. Узники, уже пробывшие в лагере какое-то время, стали в панике спрашивать у нас, которые и так еле держались на ногах, тоже от голода, есть ли у нас что-то съестное. На любой наш вопрос они отвечали, что лучше бы вы погибли там, на свободе, чем сюда попасть.

Распределили нас по баракам. За каждым был закреплен полицейский и старший полицейский, у которых была четко поставленная задача только лишь бить пленных.

Нам дали знать, что мы не зарегистрированы у них еще и поэтому нас пока не кормят. Только на следующее утро нам накидали буханок хлеба на восемь человек одну, пришедшие полицейский и старший полицейский. Видимо, кормить тоже входило в их обязанности.

Из группы пленных выбрали двух, которые занимались распределением хлеба, предварительно разрезавшие буханку на одинаковые, до миллиметра, кусочки. Строили всех, проверяли по номерам, назвавший свой регистрационный номер получал свой паек. Наверное, граммов 200 он весил.

По вечерам здесь давали суп, который пленные назвали баландой. Варили либо жмых, либо разрубали целиком кочаны капусты, и это было все в очень жидком виде. Эту баланду, наверное, и собаки не стали бы есть в нормальной жизни. Но нам в тот момент эта баланда казалась лучше, чем суп из свежего мяса. Хоть и ее нам наливали только по одному половнику.