80+. Как я (вы) жил - страница 3

– Замолчи! Ты что с ребенком делаешь? Замолчи! – а потом два раза ударил меня по щекам.

Я вдруг замолчала, вытаращив глаза на незнакомого мужчину.

– Ты чего? Что тебе надо? – прокричала я. Затем посмотрела на сына, взяла его на руки и запричитала.

– Ой! Сыночку! Ой! Прости! Твоя мамка с ума сошла. Ты не плачь! Я сейчас успокоюсь, и мы уйдем отсюда.

Мужчина усмехнулся слегка, махнул рукой и ушел, а я высморкала нос Вити, вытерла заплаканные щеки и прижала его к себе. Он уже почти успокоился и только изредка всхлипывал.

– Ну, вот и хорошо. Вот сейчас мы и пойдем, – проговорила я, а затем поправила волосы, вытерла глаза, и лицо платочком. Я посмотрела на платье. Ужас! Какое оно было грязное! Ну, да ладно. Живы и, слава Богу! А куда идти? Вокзал горит, там не до нас. Пойдем потихоньку дальше, там хоть бомбить не будут.

Но вот мимо нас прошипел, обдавая паром паровоз. Он тащил вереницу целых пассажирских вагонов, из открытых окон которых торчали стриженные солдатские головы. Повезло им как! Приехали после бомбежки.

А поезд проехал еще немного и остановился, но, наверное, скоро поедет, так как из вагонов никого не выпускали.

– Девушка! Девушка! А куда вы едете? – Выкрикнул белобрысый парень в военной форме. Я оглянулась, рядом никого и мне стало смешно за «девушку».

– Да, да! Куда? – кричал его сосед и улыбался. В соседних окнах тоже торчали веселые доброжелательные лица.

– Да туда же, куда и вы, – прокричала я.

– Так поехали с нами.

– А это куда? – показала я на Витю и вещи.

– Да у нас все поместится, – засмеялись в окне.

– Но мне надо в Сумы ехать.

– А мы через Сумы и едем.

– Правда?

– Правда! Правда! – Закричали все из окна, и к нам потянулись руки.

В этот момент поезд дернулся, но еще не поехал. Не знаю, что на меня нашло, но я схватила вещи и отдала их в окно, затем сына под мышки – и он уже в вагоне.

В это время состав дернулся и начал медленно ехать. Я в ужасе. Сын там, вещи там, а я еще здесь топчусь. Какая же я дура! А вдруг Витя без меня уедет? Я побежала и протянула руки. Меня схватили и тоже затащили в вагон. Я ударилась обо что-то левым боком и пересчитала все ребра о подрамник окна.

– Ой! А туфли то слетели. Что я теперь босиком по шпалам буду бегать? – прокричала я. Поезд уже ехал быстрее. Из соседнего окна ребята кричали кому-то:

– Эй! Мужик! Да, ты! Видишь, там туфли лежат, закинь к нам.

– А на кой они вам нужны?

– Так ты ж видел, как к нам женщина в окно «заходила». Это ее туфли.

– На! Лови! – прокричал мужик, смеясь, и забросил туфли в окно. Через минуту ребята с хохотом надевали мне туфли на ноги, а я сидела, прижав Витю к себе, и радовалась. Успела! На меня смотрели десятки веселых глаз. Это были выпускники пехотного училища. Они ехали по назначению. Ехали на войну, которая должна скоро кончиться. Так они говорили и думали. А сын сидел и жевал сухарик.

– Ребята, а вы точно едете через Сумы? – спросила я.

– Точнее некуда. А вы, правда, попали под бомбежку? Страшно было? – спрашивали ребята.

– Ужас, какой! Все горит, все взрывается, самолеты из пулеметов строчат. Столько людей поубивало, – проговорила я и расплакалась.

– Ладно, ладно! Отомстим мы за ваши слезы! Отбомбимся на их селах и городах! – говорили они наперебой.

– Так! А что тут делают гражданские? И ребенок чей? – сурово спросил подошедший начальник поезда. Ребята встали, виновато глядя на начальника.