- А у меня есть выпивка, - завлекательным тоном сказал Хайсин и продемонстрировал всем темный силуэт бутылки – похоже, уже открытой, судя по криво торчащей пробке.
- А у тебя сейчас не будет выпивки, - заявила Кеттелин, перехватывая у него бутыль и прикладываясь к ней.
- Эй, все не выпивай! – возмутился унагиец. Бутылка пошла по рукам, и к ней приложились все, кроме эльдарцев. Ночной перекус случился быстрым, негигиеничным, но удовлетворил всех участников.
- Вот, помню, ездили мы с друзьями однажды к армарцам, - сказал сытый голос Хайсина, когда все наелись и затихли. – Ночь была вот такая же – теплая, но ни зги не видно. Тишина, благодать, птица ночная кричит. И тут наш кашевой говорит: «Эй, не трожьте ногу!» Ну, мы над ним давай смеяться: кому нужна его нога? Парень-то страшный был да жирный, как боров. Ну, легли, значит, спать. А он опять: «Робяты, меня там кто-то щупает. Руками холодными, аки у мертвеца!». И голос у него, значит, тоненький такой сделался – со страху, понятное дело. Мы, конечно, опять посмеялись: подшутил кто-то над парнем, а тот и поверил. А он в третий раз: спасите, мол, гложет кто-то ногу мою! Мы уж заснули почти все, а он тут со своими воплями. Ну, думаю я, споймаем шутника. Подговорил двоих парней, легли мы поближе к кашевому и ждем. А ничего и не происходит. Мы даж задремали. И тут он как взвоет!
Хайсин резко повысил голос, и окружающие вздрогнули. Кто-то даже вскрикнул от неожиданности, а Кеттелин отвесила унагийцу затрещину за излишний артистизм. Но тот не обиделся. Потер затылок и продолжил:
- Стали мы хватать шутника. Щупаем-щупаем – нет там никого. И ноги нет! Отгрызена стопа начисто. Кашевой орет, по земле катается. Ну, перевязали мы его, как могли. Напугались знатно, конечно. А как же? Ходит во тьме зверь неведомый с руками, как у мертвеца, ноги людям откусывает. Так до утра и просидели, трясясь. Никто больше не приходил.
- Хайсин, ну что за ужасы на ночь глядя? – пожаловалась Кеттелин. – Сейчас полночи будет мерещиться всякая дурь.
Унагиец подленько заржал, намекая, что в этом и была его задумка. Но остальные его не поддержали, и кто-то даже бросил в «сказочника» сапогом.
- Блин, темень – хоть глаз выколи, - пожаловался голос Велеса, когда все затихли. – Я ног не вижу. Как теперь свою лошадь в темноте распознать? Я на ней одеяло оставил.
- Это не ты должен лошадь узнавать, а она тебя, - просветил Хайсин. – Вот, смотри.
Раздался свист, а следом за ним – глухой перестук копыт и фырканье. Почему-то прямо в ухо Цинику. Тот шарахнулся от неожиданности и влетел в Велеса.
- Что-то твоя кобыла малец хозяина попутала, - заметил тот, недовольно отодвинувшись. – Свою я все-таки пойду нащупаю. А то боюсь, как бы нас тут собственные лошади не потоптали во тьме.
Неожиданно раздался характерный звук удара кремнем о кресало, и сноп искр воспламенил сначала свернутую петлей сухую траву, а затем… лабораторную спиртовку.
- Не бог весть что, но одеяла найти можно, - сказал Лейкери. – Особенно, если траву сухую поджигать: когда вспыхивает, хорошо светит. Главное – не обжечься и полезное что-нибудь ненароком не сжечь.
- Вы наш герой! – искренне сказала Кеттелин, хотя слабый свет голубого огонька и сам-то был почти не виден. Впрочем, этого хватило, чтобы, попарно помогая друг другу с поджиганием травы, отыскать своих лошадей, а затем и одеяла. Планировать хоть что-нибудь, кроме сна, в такой темноте было бесполезно, и все принялись укладываться.
