95% меня – это ты - страница 7

Коэн никак не мог переключиться на настоящий момент. Его дыхание было сбито, он ласкал грудь Айрис, её мягкий пухлый животик, стройные ноги со всегда идеальным педикюром, но его мысли постоянно перескакивали в ту больничную плату, где лежала незнакомка. Его одновременно одолевал целый букет из противоречивых эмоций: с одной стороны, сейчас он находился в постели с Айрис, она извивалась всем телом, ласкала языком его щетину, кусала за ухо, но он этого не чувствовал. Считается ли это изменой? Его мучали угрызения совести из-за того, что сейчас он думает о другой. С другой стороны, ему всё же жутко хотелось узнать, что за женщина лежит в коме, и почему утром его так потянуло в её палату, а ещё больше – почему теперь он постоянно о ней думает.

Конечно, ему случалось при тех же самых обстоятельствах, во время секса, «улетать» из реальности. Иногда это происходило из-за рабочих вопросов, когда сложноразрешимая головоломка не отпускала его ни днём, ни ночью, пока он не найдёт ответа. Ведь решать сложные задачки – это его конёк. Но чаще Коэн неосознанно погружался в воспоминания о прошлом, о девушке, которую он когда-то любил всей душой. С ней он мог реализовывать свои сексуальные фантазии, в которых позже никогда не признавался другим женщинам. Он был у неё первым любовником, они вместе изучали тайны тел мужчины и женщины. И когда она всплывала в его фантазиях во время секса с реальной женщиной, для него это было уже естественно. Её образ не отпускал его все те пятнадцать лет, что они уже не вместе. Хотя кто кого не отпускал, это был вопрос. Она слилась с ним, они были неразделимы. И всё же, то была работа или призрак любимой, но сейчас – вообще другая женщина. Коэн ритмично двигался, размышляя о том, что он сейчас делает, кому и с кем изменяет, и ему становилось противно от одной только мысли об этом.

– Коэн, очнись! – вскрик Айрис вывел его из карусели бешенных мыслей, в которой он витал уже неизвестно сколько времени.

В комнате было душно, их влажные, уставшие тела елозили о белые простыни, которые тоже уже были мокрыми, хоть выжимай. Из окна дул лёгкий ветерок, но он не спасал от последствий того буйства, которое только что происходило между этими мужчиной и женщиной.

– Я, конечно, понимаю, что ты снова занимаешься любовью со своей прекрасной работой, но мне, чёрт побери, больно! – Айрис отстранилась и отодвинулась на край кровати, надув губы.

Вообще ей нравились грубые движения, и она часто просила Коэна быть с ней пожёстче, тогда, когда ему хотелось больше нежности. Это несовпадение темпераментов его смущало, и он иногда ей подыгрывал. Но не сегодня. Сегодня он был сам не свой.

Коэн сел, спустил ноги с другой стороны кровати, и обхватил голову руками. Что же с ним сегодня такое?

– Прости, Айрис, что-то совсем не ладится, – сказал он, не поднимая головы. – Давай закончим на сегодня.

Айрис фыркнула, встала и, кокетливо виляя бёдрами, пошла в ванную, постаравшись как можно громче хлопнуть дверью. Как назло, двери в квартире Коэна были на доводчиках, закрывались мягко и бесшумно, что ещё больше разозлило Айрис.

Коэн закрыл глаза, и его мысли помчались в другую сторону. Он замер в одной позе, ожидая, к чему они его приведут. Они никогда не разговаривали об отношениях. У Айрис была картинка идеальной жизни, куда Коэн вписывался как идеальный муж и отец для её будущих идеальных детей. Она не видела необходимости что-то обсуждать, и мирно, но с неугасающей надеждой ждала предложения руки и сердца. Каждый раз, когда они ходили в ресторан, она надевала свое лучшее платье, втайне мечтая, что вот сегодня это наконец точно случится. Но ничего не случалось.