95% меня – это ты - страница 9

Ночью Коэн проснулся от жара, которым пылало его тело. Повторяющиеся сновидения были связаны с длинными рыжими волосами и жёлтым лугом, где он упивался запахом знакомого чувственного, нежного девичьего тела. Жгучее, вязкое желание горело у него в животе, член стоял, грудь глубоко вздымалась, ягодичные мышцы были напряжены, мысли спутаны, он изнемогал от желания. Коэну так хотелось вернуться в тот сон, наконец-то разглядеть её лицо, прикоснуться к её губам, ведь он знал, что это была она, но расплывчатый образ убегал от него, смеялся, прятался за столетними толстыми деревьями с пышными жёлто-зелёными кронами, она была настолько неуловима, что не представлялось даже малейшей возможности, что ему удастся догнать и заглянуть ей в глаза. А с уходом дремоты уходили и луг, и волосы, и древесный свежий запах. Не открывая глаз и стараясь не отпустить до конца те страстные ощущения, Коэн взял руками член, и не успел он протянуть кожу вверх и вниз, как волна наслаждения накрыла с головой, и горячая струя спермы длинным фонтаном взмыла вверх, заливая и грудь, и подушку, и простынь… Он не помнил, когда ощущения от оргазма у него были такими сильными. Коэн расслабился, его тело обмякло, он на какое-то короткое время вроде бы даже отключился.

И тут раздался телефонный звонок.

***

Ничего не украли, тем страннее было это ночное нападение на лавку гадалки в самом сердце района Джоржтаун города Вашингтона.

Коэн приехал первым из своей группы, потому что жил недалеко. Из-за нервной и практически бессонной ночи его мучила давняя подруга-мигрень. В машине он выпил таблетку обезболивающего, затем принял документы и лист допроса из рук полицейского, дежурившего около входа, и сразу пошёл осматривать место преступления. Дверь в лавку была открыта, и Коэн вошёл в просторную гостиную со светлыми стенами зеленовато-оливкового оттенка. На удивление, помещение было весьма современным, несмотря на стереотипное представление о тёмных комнатах, где колдуньи вершат свои страшные магические дела: на стенах висели редкие картины с абстрактными изображениями, из больших окон в пол комнату заливал яркий лунный свет, высокие коричневые шкафы стояли вдоль простенка между окнами, все дверцы были закрыты. Бирюзовый диван был отодвинут от стены, разноцветные подушки вспороты, синтепон покрывал почти весь пол комнаты как слой декабрьского снега. Дверь в рабочий кабинет была нараспашку, книги разбросаны, маленький деревянный стол для гадания перевернут, и большой магический шар лежал рядом с комодом на полу. Ящики рабочего стола у дальней стены были открыты, их содержимое валялось на полу рядом со скрепками, ручками, листами из блокнота. Несколько целых кружек, видимо из кухни, также были побросаны на пол. Складывалось ощущение, что кто-то просто хорошенько похулиганил в этом месте. И хулиганство имело бы место, если бы точно такие же нападения не были совершенны ещё в двух лавках – одно тут же, в Джорджтауне, на другом конце района, а второе – в штате Виргиния, в Александрии. Совсем близко, но уже другой штат. Поэтому полиция быстренько умыла руки и передала это дело ФБР.

Сама гадалка, миссис Дороти Роббинс, сидела на широком подоконнике, заваленном пушистыми бирюзовыми подушками. Все полицейские уже ушли, оставив её одну в лавке. Она была спокойна, удивительно спокойна, учитывая обстоятельства. Миссис Роббинс смотрела в окно, за которым была ночь, и в глаза ей светили яркие жёлтые фонари, стоявшие вдоль дороги. Рядом с ней сидела серо-белая полосатая кошка, её взгляд тоже был устремлён в ночь. Общий вид этой картины казался очень удручающим, но каким-то поэтичным, не лишённым очарования и магии. Коэн поёжился, кашлянул и тихо поздоровался.