Данька спал полумесяцем в прозрачной пластиковой коробочке, вместо кроватки, установленной на подставку, более похожую на тележку в Ашане, куда ставят переносные красные корзинки. Эта кровать-коробочка была удивительной, и фонтаном чувств от живота по всему пищеводу и даже выше к самому мозгу, поднялось умиление. Можно было лежать на своей кровати, тогда в роддоме, и смотреть как он спит, слегка посапывая и иногда кряхтя. Как же он был красив!
Укрывал его флисовый нежно-голубой плед с желтыми звездочками и полумесяцами. И если вспомнить саму текстуру ткани, она невероятно нежна и мягка, и вопреки своей искусственной природе, приятна телу, если не сказать душе. Она оберегает как любителей экстремального спорта от непогоды, так и вот таких малюток.
«Моя звездочка, – замурлыкала под нос Маша.»
А ручка! Ручка Даньки высунулась из-под пледа и закованная в рукавичку-антицарапку, прижималась к животику, который слегка опускался и приподнимался.
Павлова поняла, что настолько погрузилась в воспоминания, что обнаружила кончик своего мизинца во рту. Была бы она ребенком, ей бы грозно и укоризненно кто-нибудь сказал: «Ну, что сладко?!». И да, ей было сладко и хорошо, как раз настолько, чтоб появилась возможность принять следующего клиента, то есть клиентку. В последнее время она отказывалась работать с мужчинами, сама не понимая, от чего у нее появилась такая избирательность.
***
У Наташи были иссиня-чёрные волосы, стриженные в короткое каре с прямой челкой. Подведённые глаза на восточный манер и чарующие тоненькие губы под вишневым блеском. Грациозная пантера, немного за тридцать, в чёрном длинном приталенном платье, расширяющемся от талии до щиколоток.
Она напоминала актрису из черно-белых кинофильмов. Скорее всего Луизу Брукс.
Изо рта Марии чуть не вырвался вздох восхищения, а в теле пробудилась сексуальная энергия, хотя на платье Натальи не было каких-либо разрезов или вырезов.
Учтиво кивнув головой, Павлова предложила клиентке сесть на любое из свободных кресел, попутно вспоминая крылатые фразы Коко Шанель про то, что «…если одеться идеально, то запомнят женщину» или «чем хуже дела у девушки, тем лучше она должна выглядеть». Интересные цитаты, если поставить их рядом.
Закончив первичный инструктаж про комфорт и конфиденциальность, Маша как обычно закончила словами:
– Мне хочется больше узнать о вас и вашей жизни.
– Я беременна, – сказала Наташа, после значительной паузы.
Даже «я купила хлеб», люди произносят более эмоционально, чем это получилось у Натальи про беременность. И отключая автоматический ответ: «Поздравляю!», чуть не слетевший с языка, Павлова взяла паузу и подалась вперёд, как навстречу.
– Я должна радоваться. Мне же столько врачей твердили, что я бесплодна. Но это провал, – послышались нотки сожаления.
Наташа закрыла глаза, откинулась на спинку кресла, раскинув по подлокотникам руки, чуть согнутые в локтях, и разрешая ногам в туфлях на высоких каблуках, слегка разогнуться в коленях и стройными рядами съехать в правый бок.
Это была невероятно красивая театральная поза, только Маша не ощущала себя зрителем. Ей больше казалось, что ее не существует сейчас в этой комнате. Откровения были сказаны в пространство, а не ей лично. И правда, черно-белое кино без каких-либо эффектов присутствия.
– Помогите мне сделать выбор, оставить ребенка или сделать аборт.
– Сделать выбор? – не поняла Павлова.
