А что за горизонтом - страница 9

Ну и, конечно, бревно. Этот снаряд был особенно коварен. Побывав однажды наверху, натерпевшись страху до дрожи в коленках, мы перестали смеяться над девчонками, которые могли не просто удерживать равновесие на бревне, но и выполняли какие-то сложные элементы. Тут надо упомянуть, что загнала нас на это бревно именно тренер девочек. То ли для того, чтобы прекратились наши хохмы, то ли у нас по программе была тренировка баланса и удержания равновесия. Знаю только одно, что после этого мы в сторону бревна с девочками больше не смотрели, ну или смотрели уже с уважением. Разбиться об него было делом пары секунд, ведь с бревна надо ещё научиться правильно упасть. Поэтому фраза «Спорт – это жизнь» приобрела для нас особый смысл.

В школе я впервые понял смысл выражения «Голод не тётка». И не просто понял, а прямо-таки ощутил на себе. Придя домой после уроков, я голодным хищным взглядом изучал содержимое холодильника. Молодой организм требовал подкрепления, говоря простым языком, безумно хотелось жрать, а не просто чем-то перекусить. Счастливое детсадовское время безвозвратно ушло, и, значит, никто не придёт, столы не накроет, с ложечки не покормит. На глаза попалась кастрюля с макаронами. Что было проще, как поставить этот кулинарный шедевр на газовую плиту и разогреть. Сказано – сделано. По квартире начал расползаться божественный аромат макарон, который быстро сменился едкой гарью. Макароны благополучно сгорели. Кто ж знал, что нужно было переложить еду на сковородку и разогревать с маслом? Но чувство голода никуда не делось, и я среди угольков ещё мог наковырять уцелевшие макаронины. В холодильнике ещё были яйца, но с яичницей получилась та же самая беда.

Первый учебный год приближался к концу. Позади остались новогодние праздники, за ними маёвки и субботники. Что-то ещё было интересного и что-то не очень. Всего не упомнишь. Появились первые звоночки надвигающейся катастрофы. В газетах и в телевизоре всё чаще появлялось слово «перестройка». Я совершенно искренне думал, что это как-то связано со строительством, что начнут перестраивать дома. Но зачем? Тем более сказали, что перестройка коснётся каждого. Мне мой дом, к примеру, нравился. Он меня полностью устраивал в том виде, в каком он был. Совершенно непонятно, зачем его нужно перестраивать, и где нам в это время придётся жить. Видимо, к власти пришли Чебурашки, которые хотели всех одиноких и бездомных наконец передружить. Как в любимом мультфильме: строили мы строили – наконец построили! Тем временем приближался новый учебный год. Летние каникулы пролетели со скоростью поезда Москва–Рига, который никак не хотел ехать помедленнее, чтобы ещё на чуть-чуть продлить лето. Опять школа, уроки, учителя, тренеры… и… вдруг, всё это оборвалось, перестало иметь значение. Конечно же, всё происходило не совсем «вдруг». Родители уже готовились к переменам.

Всё началось со странного письма, которое сопровождала не менее странная чёрно-белая фотография с детьми. Что было в этом письме, и что за дети были на той фотографии, стало понятно чуть позднее. Советский рынок недвижимости в основном строился по принципу обмена. Купить квартиру было нельзя, поэтому люди менялись и разменивались. Менялись номерами, улицами, посёлками и городами. Так мы стали готовиться к переезду в Ставропольский край, чтобы влиться в свою большую семью. На той фотографии были дети хозяев нашей будущей квартиры. То ли их надо было пожалеть и срочно освободить жилплощадь, то ли это был ещё какой-то рекламный ход, не знаю. Мы стали готовиться к переезду. Комнаты наполнялись ящиками, коробками, тюками и чемоданами. Я совсем не хотел уезжать из родного города. Здесь были друзья, здесь я знал глубину каждой лужи, помнил наизусть все ходы и лазейки, все рисунки и надписи на домах. Но разве мог я знать, что из Ржева уезжали только два человека – мы с сестрой? Родители же просто возвращались к своим родителям.