А она была ничего - страница 14

– Представляешь, – воодушевленно и в своей манере начала тараторить Света перед своим отъездом, когда мы все-таки улучили момент и устроили нормальный человеческий ужин, – на прошлой неделе была на переговорах в Алжире. Так вот, там был суданец, который владел арабским литературным языком, своим диалектом и английским, и марокканец, знающий только марокканский диалект и французский. Только вдумайся: два арабских народа, язык которых – арабский, не смогли нормально общаться между собой, потому что просто-напросто друг друга не понимали! Это так удивительно! – радостно сказала Света, поставив пиалу с салатом на середину стола.

– Я сидела между ними и сперва переводила то, что мне говорил марокканец на французском, на литературный арабский, а затем то, что мне отвечал суданец, – на французский, – восторженно продолжала она, заправив волосы за ухо.

– Серьезно? Настолько велики различия? – поинтересовался я, наливая вино.

– Да я же говорила тебе много раз, что они огромны! – выпалила Света, разведя руки.

– А правда, что современный литературный арабский язык – это тоже диалект, на котором разговаривало племя Курейш? – я сделал умное лицо.

Света чуть не поперхнулась.

– Именно! Откуда ты это знаешь? – удивилась она.

– Да так… Полистал, пока тебя не было, пару-тройку твоих книжек из любопытства.

По возвращении Свете обещали повышение, которое будет оплачиваться втрое больше и не предусматривает частых и длительных разъездов. Сперва она была очень расстроена и думала даже отказаться, так как слишком любила деловые поездки. Но мне, к счастью, удалось ее отговорить. Думаю, вы меня понимаете.

Я уже почти докурил и стал размышлять над тем, чтобы последовать примеру друга и тоже переместиться в гостиную, посмотреть, что там и как, но тут вдруг ко мне подсела Ника. Она перекинула ногу на ногу, поправила свое черное длинное платье с вырезом и рукой откинула с затылка светло-русые кудри. Взяв из пачки сигарету, она прикурила от моей, очень близко и несколько вульгарно при этом пододвинувшись ко мне практически вплотную.

– Как ты? – спросила меня Вероника, выдохнула тонкой ровной струйкой дым в сторону и на секунду, якобы случайно, взяла меня за руку.

Да, понимаю, со стороны могло показаться, что Сыдкаева со мной очевиднейшим образом заигрывала. Но она вела себя так со многими мужчинами, которые ей хоть как-то симпатизировали. Видимо, она считала такую манеру общения абсолютно нормальным явлением, без каких-либо нареканий вписывающимся в ее картину мира. Конечно, я чувствовал, что именно в моем случае это было несколько неправильно по ряду вполне очевидных причин. Но в то же время я не видел никакого смысла в том, чтобы затевать с ней бессмысленный разговор обо всем этом с целью пресечь подобные неловкости. Почему? Да потому что вышел бы из него, скорее всего, похабным дураком, думающим только одним известным всем местом, тогда как она всего лишь проявляла дружелюбие, а я все, видите ли, не так воспринял. Ну или, возможно, мне просто льстило ее внимание, и это подогревало мое мужское эго. В любом случае в последнем я бы себе никогда и ни за что не признался. Но даже несмотря на то, что я все прекрасно понимал, все ее вот эти вот женские штучки, интонации и стрельба глазами частенько вгоняли меня в краску, и я начинал вести себя как школяр.

– Отлично. Лучше всех, – я неосознанно слегка понизил голос. А еще приосанился и нарочито маскулинно, но очень неудачно и безо всякой на то необходимости хрустнул шеей так, что аж стрельнуло в ухо и загудело в голове.