Мне даже самому смешно, как правдоподобно все выходит, и вдвойне смешно от неподдельного смятения в глазах мамы. Если даже Женя, учащаяся в МГИМО, была, по их с отцом мнению, недостойной для меня партией, могу представить, что происходит в ее голове сейчас.
— Давайте в дом пройдем, — недовольно гудит отец, зашедший за нами следом. — Жанна пусть приборы достанет гостье.
Эта его привычка отдавать распоряжения домработнице исключительно через третьих лиц меня тоже дико злит. Вот же она, рядом стоит. Будто его депутатская неприкосновенность пошатнется от того, что он обратится к ней лично.
— Жанна, поставь на стол дополнительные приборы, — повторяет мать, переключаясь на привычный тон гостеприимной хозяйки дома. — Ты голодный, наверное, да? — гладит меня по руке. — У нас сегодня рыба. Папа снова мясо не ест.
— Пойдем. — Я машинально приобнимаю Ярославу за талию, чтобы поддержать в предстоящем непростом деле — высидеть ужин с отцом, который, в довесок к своему и без того скверному характеру, сел на диету. — Ты к рыбе как относишься?
— Смотря к какой, — живо отзывается Ярослава, мимо которой, как оказалось, прошел весь невербальный негатив. — Мойву обожаю. Бабушка так вкусно жарила, что можно было есть с костями.
На спине ощущается неприятная вибрация. Отец, идущий позади, разумеется, все слышит и ожидаемо раздражается.
— Какая будет — сейчас узнаем. Мойву давно не ел… — Обернувшись, я перехожу на свой излюбленный почтительно-издевательский тон — единственное оружие, которое выручает меня в общении с отцом. — Георгий Сергеевич, вы не в курсе, какая рыба нас ждет? Случайно не мойва?
Отец стреляет в меня убийственным взглядом, но ничего не отвечает. Так он, якобы, блюдет достоинство, стареющий сноб.
— У вас так красиво! — громко восклицает Ярослава, переключая внимание всех на себя. — Дом как из сериалов. Огромный просто.
— Спасибо, — отвечает мама с таким видом, словно в этот момент балансирует на канате со стеклянной колбой на голове. — Присаживайтесь, пожалуйста. Жанна, можно выносить первые блюда.
Пряча улыбку, я выдвигаю стул для Ярославы и делаю ей знак присаживаться. Сейчас роль ее ухажера мне,пожалуй, впервые нравится. Сама того не подозревая, она со своей непосредственностью и равнодушием к признанным авторитетам стала для меня спасением.
— Как ты провел время в Иркутске? — приступает к допросу мама, глядя на меня с противоположного края стола. — Хорошо отдохнул?
— Просто отлично. Читал, гулял, плавал… Познакомился с Ярославой.
— Знакомство только маленько не задалось… — подхватывает Яся, меча веселый взгляд в мою сторону. — Алан меня сумкой огрел, а я в ответ когти выпустила.
Отец смотрит на нее исподлобья и, выпустив в воздух очередную немую волну негатива, сосредотачивается на тарелке. Мама, которой отведена роль гостеприимной хозяйки, роскоши молчания себе позволить не может, а потому ей приходится поддержать разговор.
— А вы чем занимаетесь, Ярослава? Учитесь?
— Учусь, — с готовностью отвечает она, отложив вилку. — В ветеринарном на четвертом курсе.
Мама издает беззвучное «м-м-м» и формирует на губах подобие снисходительной улыбки. Я даже не знаю, что в этот момент могло вызвать у нее улыбку настоящую. Возможно упоминание Оксфорда или стажировки на Уолл-Стрит.
— А вы сами учились? — не остается внакладе Ярослава, глядя на нее чистым и прямым взглядом. — Если да, то где?
