— Мы успеем, Николь, — бросив взгляд на часы, я сильнее нажала на педаль газа. — Можно тебя кое-что спросить?
— Господи, опять! — она закатила глаза.
— Только один вопрос! Один!
Она выдохнула и перевела на меня взгляд.
— Хорошо, валяй.
На пару секунд я растерялась, так как была уверена, что она снова откажет.
— Почему эти люди связываются только с тобой?
Николь поставила пустой от кофе стакан на подлокотник и как будто немного расслабилась. Видимо, она точно так же мысленно готовила себя к более каверзному вопросу.
— Я просто знаю, что ты не очень любишь возиться с бумажками и общаться с людьми. Поэтому я взяла это на себя.
— И всё?
— И всё.
Мой внутренний параноик немного почувствовал облегчение, но, правда, не до конца. Эта секретность была мне не по душе: я строила тысячу планов в своей голове о том, что же это может быть (всё ещё розыгрыш или убийство были моими основными претендентами). Конечно, я допускала мысль, что это секта, и что нас с Николь в лучшем случае принесут в жертву, а в худшем - заставят остаться там навсегда. Меня беспокоило то, что из всех тех малочисленных отзывов, найденных мною на этот “ретрит” не было ни одного плохого. Беспокоили те вещи, которые я слышала от Николь. Беспокоил этот Блэкбёрн со своей расплывчатой фотографией. Но больше всего меня волновала одержимость Николь этим местом.
Несмотря на это, я продолжала мчаться по шоссе, чтобы скорее доставить нас к назначенному времени в Аббатство Торнхилл.
ГЛАВА 3Мы подъехали к аббатству и с удивлением обнаружили, что там пробка - впереди было около десяти машин, не меньше. Николь нервно накручивала прядь волос на палец. Я взяла её за руку и попыталась поймать её взгляд.
— Молю, успокойся.
— Мы самые последние, — она попыталась вырвать руку, чтобы продолжить пытать волосы, но не смогла вырваться из моей хватки.
— Вот и нет.
В боковом зеркале ослепительно сверкнули фары подъезжающей машины. Я указала Николь на зеркало, и она облегчённо вздохнула.
— В любом случае, сомневаюсь, что что-то начнётся, пока не прибудет основная масса гостей. Но, судя по всему, они здесь, — я кивнула на машины впереди. — Почему так долго?
Сразу же после этой фразы ряд двинулся. И снова замер через пару метров.
— Наверное, их регистрируют. Или обыскивают, — сказала Николь, открыла окно со своей стороны и высунулась наружу, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.
— “Обыскивают”? — до меня слишком долго доходил смысл этого слова.
Николь пожала плечами.
— Конечно. Чтобы не провезли дополнительные телефоны. Или наркотики. Или алкоголь.
— Что насчёт сигарет?
— Не знаю, — Николь закрыла окно. — Но я подготовилась: взяла никотиновые жвачки. Всё равно планировала бросать.
— Ты планируешь бросать ещё с 13 лет.
Николь фыркнула.
— Не тебе мне рассказывать о зависимостях.
Мы сидели в тишине около получаса, пока ждали своей очереди. Николь продолжала теребить локон, а я пыталась унять трясущуюся ногу.
Наконец мы подъехали к высоким чугунным воротам. На чересчур высокий забор вокруг аббатства я давно обратила внимание (и мне стало ещё тревожнее), но вблизи он казался просто исполинским. Двое охранников в тёмных костюмах подошли к машине. Тот, что подошёл ко мне, жестом показал открыть окно.
— Ваши имена.
— Николь Штраус и Ева Эпплтон! — крикнула Николь со своего места.
Охранник опустил взгляд на планшет. Пока он искал фамилии в списке, я рассматривала его. Три слова: огромная широкоплечая детина. Буду называть его Громила.
