Невидимая сила отшвырнула меня к стене, и я с трудом удержалась на ногах. Следом раздался голос мужа:
– Ложись!
– Я ещё посуду не домыла.
– Кажется, в дом попали, – сказал он тоскливо
– Нет, не попали. Нас бы уже завалило.
– Я не про наш дом. Я про дом Гришки.
– Что с Гришкиным домом?
Муж молчал. Я прошла в зал и выглянула в окно. Гришкиного дома, расположенного от нашего дома метрах в ста, не было. А наутро мы узнали, что от самого Гришки и от его близких не осталось ничего.
Утро выдалось жарким. Свист пуль начался с рассветом. К нему присоединился звук незнакомый, но тяжелый. Этот звук сопровождался сотрясением двери.
– Чёрт! – Муж подскочил, как ужаленный. В ту ночь мы спали не раздеваясь, если, конечно, дрёму в кресле можно назвать сном.
– Что это? – Спросила я, старательно вытирая чистый стол.
– Гранатомёт. Подозреваю, на нашей площадке. Идиотизм! Они рискуют.
– Чем рискуют?
– Детский сад. Ты ничего не понимаешь? Гранатомёт – огневая точка. Она вызывает огонь на себя. Точка на нашей площадке. Ещё вопросы есть?
– Есть. Ты слышишь ещё более глухой звук? Он реже, но более жёсткий.
– Нет, не слышу.
– Вот, опять бабахнуло.
– Теперь слышу. Пойду, гляну.
Он вышел, и вернулся минут через пятнадцать. Выстрелы прекратились.
– Ты всех поразил одним взглядом?
– Ты была права. У нашего дома установили гаубицу. Пришлось объяснить, что к чему. Видите ли, у них отсюда обзор хороший. Хорошо ещё, так обошлось.
– Ещё не обошлось. Кстати, ты матушку не видел? Куда старушка запропастилась?
– Как перестрелка началась, она к соседям ушла. У нас угловая квартира, а там звуки не такие откровенные. Не так страшно.
Он не договорил. Раздался оглушительный взрыв. Комнаты наполнились едким дымом. Раздался звук битого стекла и треск рам. Пол заходил ходуном.
– Это у нас? – Голос меня не слушался.
– Не знаю. Дым рассеется, посмотрим.
– Нет, это не у нас! Где противогаз? – Муж носился по квартире со скоростью гончей на охоте, заглядывая в самые невероятные места.
Если и есть в доме противогаз, то в стиральной машине его вряд ли можно обнаружить. То же касается и старого электрического самовара, которым в последний раз пользовались в девичестве моей бабушки.
– Откуда у нас противогаз?
– И не один. Парочка где-то была.
– О чём ты говоришь?
– Давай потом. Надо по этажам пробежаться. Это с нашей стороны ухнуло. Наверное, на пятом.
– Но там же…
– Вот и я говорю. Это у твоей подружки рвануло. Посмотрим, есть кто живой.
Если кому и надо было бежать, то только не мне. Я бы с радостью, но у меня началась болезнь, о которой стыдно говорить.
Вместо того, чтобы бежать вместе с мужчинами по этажам, я страдала от нечаянной болезни.
– Всё нормально! – Муж вбежал в квартиру радостный, словно ему сделали хороший подарок. – Все живы, здоровы. Только запасы пострадали. Представляешь, всё, что на зиму закрывали, коту под хвост пошло. Банка огурцов и осталась. Короче, нас пригласили на день рождения. Представляешь, лежит наш дядя Максим на новенькой мебели – 10 августа купили. Твоя подруженька папашу силком из кроватки вытаскивает позавтракать. Он только вышел из спальни, а тут как шарахнет! Нет больше мебели. Вернее, она есть, но вся, как решето. Если бы не завтрак, мы бы сейчас по комнате его потроха собирали. Они сейчас осколки собирают. Два ведра уже набрали. Хорошая штука – Алазань.
– Что?
– Ничего.
– Не хочешь объяснять, тогда скажи, откуда у нас противогазы? Ты что, заранее готовился к боевым действиям?
