Первые два дня прилично смотрели город Париж да обильно кушали в ресторации Марка Якоба, а на третий, как водится, поехали в непотребное место к весёлым девицам. Только Марк, конечно, не поехал, он свою Тусеньку (это он так теперь прозывает нашу барышню бывшую милую, Романову Татьяну) ни за что не оставит и ни на кого не променяет. А в заведении мамзели тоненькие, чёрненькие так и впились в наших гостей. Но и наши не давали упасть куражу. Поначалу всё заведение напоили «Вдовой Клико», а потом добавили всем, по российскому обычаю, пива. Ну и получился отдых на славу. Граф Перфильев сразу с мамзель Жу-жу ушли в кабинет, да там и пропали. Граф Вольдемар в номере заснул тотчас, и мамзель Зизи просто отдыхала, барин Александр заказал вино, но без девиц, а князь Арсен собрал всех остальных из заведения к себе в нумер, шампанского туда же без счёта, и с криком: «Чтоб было как у бабочек, жучков и мышек!» – велел всем раздеться и танцевать на столе.
И окончилось бы всё весело, рассказывает Палашка дальше, коли бы вдруг князь Арсен не отчудил: открыл окно (на втором этаже нумер был), да и нет, не выпрыгнул, а стал мочиться на улицу. И попал на господина француза натурально. Ну, у нас в России это бы ничего, ну князь помочился на прохожего, а здесь нет, матушка, здесь сразу они делают скандал. Господин в заведении устроил шум, только барин Александр его слушал-слушал, да как даст в ухо. Ну, конечно, наповал. Тут мадам заволновалась, у нас, мол, заведение приличное. Потом пришла полиция. А барин и их уложил в два раза. В общем, еле гости нашего Мосейки уехали, правда, граф Николай Авраамович так Жу-жу от себя и не отпускает. Прибыли в ресторацию к Марку Якобу и продолжают веселье потихоньку. Только чуть все очень плохо не кончилось.
Князь Арсен, шампанского с пивом совсем напившись, вдруг как закричит: «Эй, Мосейка, жидовская морда, ещё вустриц!» А Марк аж побелел весь и говорит: «Ты, князь, не забывайся, здесь тебе не Россия». А Арсен ему ещё, кто, мол, нашего Христа-спасителя распял. Словом, Марк так спокойно и говорит: «Я прошу Вас, князь, стреляться. Вы оружие выбираете, а Булонский лес весь к нашим услугам». Ну, утром всё это князю повторили, он раскипятился, как это так, он с жидом некрещёным дуэлями заниматься будет, над ним весь полк со смеху умрёт. Ну и Вольдемар с Николаем Авраамычем их помирить пытаются. Куда там! В общем, сказали Арсену-князю, что во Франции это, мол, не зазорно, все, мол, здеся равны, а как ежели откажешься, то в газетах пропечатают, позору уж точно не оберёшься.
И оказались наши голубчики в Булонском лесу! Весна. Птички. Жучки. Природа. А Марк приехал в кабриолете, весь в чёрном, в цилиндре и с двумя людьми с лопатами. «А это кто такие?» – спрашивает граф Вольдемар. – «А это мои работники, Соломон да Исаак, они и закопают». Забеспокоились гости наши. «Кого это закопают?» – «Да князя Арсена», – спокойно так Мосейка этот им и отвечает. «А ежели наоборот?» – «А этого просто не может быть», – говорит Мосейка и делает знак этим людям. Они вверх луидор подбрасывают, а Мосейка его с ходу в воздухе и сшибает. Ну и дела! Граф Вольдемар уж пытался финансовый вопрос обсудить, что, мол, может луидорами порешим дело, но нет. В общем, стрельнул князь Арсен первый и попал аккурат в цилиндр. А Марк Якоб целит ему, князю, в лоб. И рука, как стальная, не шевелится. «У Вас, – говорит, – князь, прядь волос слева под ухом растрепалась. Так я Вам эту прядь сейчас поправлю». И выстрелил, а пряди как и не бывало. Срезал напрочь. Ну уж тут все мировую потребовали, и все поехали в ресторацию к Марку. Ресторацию закрыли и целые сутки гуляли как сумасшедшие, Марк-Мосейка с князем пять раз пили мировую и плясали какой-то жидовский танец на столах. (Вот уж, воистину, вертеп разврата Париж этот, племянничек, ну виданное ли дело, танцы на столах в ресторациях производить.)
