Я даже не особо злюсь за это на человечество, хотя всегда ощущал себя именно таким одиночкой и гадким утёнком.
Я даже предполагаю, что подобным образом время от времени ощущают себя все без исключения люди.
Собственное Я неизбежно родит такое чувство, потому что Я всегда отторгает коллективную целостность. Но вынуждено с ней мириться ради общего блага и спокойствия.
На самом деле я тоже не Бог весть какой бунтарь, я тоже мирюсь с коллективной необходимостью. А как иначе?
Я вскочил если и не на последний вагон общечеловеческой правильности, то на предпоследний, женившись в тридцать с лишним и заведя на четвёртом десятке детей. В этом отношении мы с женой похожи – она тоже подзадержалась с выбором спутника.
Зато сейчас мы предельно правильная и образцово симпатичная семья: не потерявшие друг к другу уважение родители и две умные, красивые дочери. Мы вписались в парадигму и, хотя семейная жизнь порой накрывает своей монотонностью и назойливо-прозаическим бытом, мы с супругой понимаем, что так всё-таки лучше, чем барахтаться по отдельности.
На нас никто не смотрит косо и – что гораздо хуже – настороженно и жалостливо. Мы стандартные, среднестатистические, обычные – и в этой обычности истинное спасение и успокоение.
Мать Павла, а звали её Марией Анатольевной (в девичестве – Колтунова), тоже удовлетворила базовые потребности в семье и ребёнке, без любви выйдя замуж за Серёгу-водилу, парня из соседнего микрорайона, которого по большому счёту и не знала как следует.
Встреча на танцах, пара свиданий, скорая регистрация в загсе и большой подарок небес, розовощёкий карапуз. Ещё несколько десятков миллионов советских семейных пар могут описать историю своего вступления в брак и появления на свет детей именно так.
Жили поначалу у родителей мужа, всё честь по чести. Да, жилплощадь маловата, но у кого она в семидесятые годы прошлого века была большой?
Ну, ссоры с последующими милованиями, ну, определённые напряги со свекровью и свёкром, ну, пелёнки-распашонки и бессонные ночи – через это все проходят. Не все удачно, но здоровое, терпеливое и вдохновенно среднестатистическое большинство преодолевает трудности первых лет семейной жизни вполне сносно.
Мы с женой преодолели, хотя много чего можно вспомнить – три места жительства сменили как-никак.
Но по большому счёту всё это мелочи, которые только закаляют. Точнее, делают терпеливее, что самое главное в этой нервной и беспокойной жизни. Без терпения в ней никуда.
А вот Тимохины чего-то не вытерпели. И вроде Сергей не очень-то выпивал, и вроде родители его не больно-то докучали, а ребёнок, сынишка Пашенька, так и вовсе молчун редкостный и жуть какой дисциплинированный – ни разу не пискнул за всё младенчество – а всё равно не сложилось.
Собрала Маша как-то раз вещички, взяла в охапку сына – да и переехала к папе с мамой. Аккурат на соседнюю улицу, что в пятнадцати минутах ходьбы.
И Сергей потом за ней приходил не раз, а уж его родители так чуть ли не каждый день наведывались. Возвращайся, кивают ей, чего ты?
А она сидит в углу, в окно смотрит и не отвечает.
Постоят родственнички в коридоре, порой и чай попить не откажутся, снова бросят снохе – ну чего ты там вся из себя какая!? – и домой потопают.
А Мария всё молчит и молчит. Даже собственным родителям двух слов не молвила.
Теснота у Колтуновых не выразительнее, чем у Тимохиных. Там пять человек на двушку, и здесь. У Маши старшая сестра Анна уже замужем, оперилась, отдельное жильё и твёрдая почва под ногами, зато младший брат Валерка ещё школьник. Пространство занимает.
