Да-да, юристом! Ну а кем тебе ещё быть, если не юристом, правильно? Юрисконсультом на заводе. Хорошая работа, высокая зарплата. Уважение и почёт.
Она не знала ни одного заводского юрисконсульта, да и просто юриста в любой формации, понятия не имела о его обязанностях и заработной плате, но отчего-то родила в себе эту иллюзию и всеми силами проецировала на меня.
Я так и отвечал на все вопросы о том, кем я хочу стать:
– Юристом! Разумеется, юристом!
Тогда, на приличном отдалении от реального воплощения эта профессия действительно виделась мне спокойной и гармоничной. Но по мере взросления идиллическая картинка меркла.
А однажды и вовсе сморщилась.
– Юристом? – переспросил меня кто-то из одноклассников. – Мусором что ли?
– Ну почему мусором? – непроизвольно сжавшись от вторжения в мой светлый Эдем этой чужеродной бандитско-ментовской реальности, горячо возражал я. – Юрисконсультом на заводе. С документами работать, договора отслеживать.
– Ну, это если возьмут, – хмыкнул одноклассник. – А вообще юристы в ментовке оседают. Или в прокуратуре.
Примерно так жестокими и приземлёнными людьми разбиваются хрупкие мечты фантазёров. Но тот одноклассник молодец, я благодарен ему за урок.
Надо принимать явления во всеобъемлющей полноте – это избавляет от пустот и недопонимания. Недаром говорят: дьявол в деталях. Если упустишь даже незначительную – она тебя накроет.
Он был чертовски прав, этот простой, но мудрый одноклассник, имя которого я не помню. Юриспруденция – вшивое направление жизни, чтобы там ни врали голливудские кинофильмы, где все юристы богаты и надуты. Для него нужна определённая тупость, крайне сдержанная эмоциональность, а лучше и вовсе её отсутствие, и полное смирение с предложенной повесткой жизни.
Да и заводской юрисконсульт – крайне нервная и геморройная профессия. Особенно по нынешним временам.
Я категорически не подходил для этой профессии. Она категорически не подходила мне. Господи, благодарю тебя, что избавился от этого насильственного внедрения ещё до окончания школы и не сломал себе жизнь поступлением на юрфак!
Как бы между делом замечу, что далеко не все мои фантазии были разбиты жестокими и приземлёнными людьми. От самой главной и самой дикой – стать писателем – я не отказался. Хотя в плане реализации и практического воплощения она несоизмеримо труднее, чем превращение в промышленного юрисконсульта.
Со стороны матери в адрес Паши почти никаких внедрений не отмечалось. Даже стоит сказать более определённо: совсем никаких. Она тихо и безропотно тянула свою лямку и, похоже, просто не в состоянии была предложить сыну ни одного варианта будущей жизни.
А вот бабушка с дедушкой, родители матери, которые продолжали играть для Павла достаточно заметную роль, варианты предлагали.
Баба Варя, которая была в этом вопросе более активной, да и более разумной, надо заметить, рисовала ему образ высшего технического образования. Её идеалы тоже были связаны с заводскими гудками и сварочными всполохами, но в более практической плоскости – ей хотелось, чтобы внук стал инженером.
Политехнический институт в Пирогове присутствовал – кстати, это был единственный городской вуз – так что вариант с получением профессии инженера-строителя выглядел очень даже вероятным.
Тем более что бабка с дедкой сами были строителями.
Деду Толе, однако, виделся чуть более экзотический вариант: мастер по ремонту телевизионной аппаратуры. За этим, как и в большинстве случаев нашей жизни, стояло нечто личное.
