Я знаю, что взяв в обиход город конкретный, опишу его достаточно достоверно: жизнь, по большому счёту, везде одинаковая.
При этом у каждого конкретного города есть свои особенности, свои вкусности, свои выпуклости. Они украшают текст. Без них он куда более пресный.
Так произошло с Воронежом из моего романа «Человек-Недоразумение». Там развивается детство и юность главного героя, Володи Ложкина. Воронежом, где я ни разу не был.
Так произошло с Владивостоком из другого моего романа – «Варварские строки». Владивостоком, где я тоже ни разу не был.
Города были выбраны конкретные, а описаны как условные. И это, как мне кажется, заметно. Это привносит пресность. Не хватает парочки вкусных штрихов, каких-то неброских, сделанных походя, замечаний о его географии и прочих особенностях.
Конечно, это не приговор. Воронеж с Владивостоком моей фантазии тоже получились знатными городами. Да и в целом я не любитель подробных географически-предметных описаний.
Но штрихов недостаёт.
При этом – вот ведь странное дело! – помещать героя в город, который я более-менее знаю (например, в Нижний Новгород) мне тоже не хочется. Наверное, потому, что я не вижу и не понимаю, чем по большому счёту Нижний Новгород отличается от тех же Набережных Челнов.
Ну, Кремль. Ну, метро.
В остальном – всё то же неприкаянно-пролетарское существование в узкой и шершавой матрице обыденности.
Хороший ход на будущее. Творческий ход. Назвать город Нижним Новгородом, потом, где-то во второй четверти текста, превратить его в Набережные Челны. В третьей – в Тольятти. В завершающей – в Дзержинск.
И никаких объяснений. Будто всё это само собой разумеется.
Город – как безликий фон ограниченной (а она только такой и бывает) жизни. Географическое смешение как концептуальная задача. Неопределённость места действия как философия.
И самое главное – в этом не будет никакой ошибки, потому что все российские города (а уж перечисленные выше и подавно) абсолютно похожи друг на друга.
Но это задача не для текущего романа.
Здесь я намереваюсь пойти испробованным способом с условно-придуманным городом. Но городом новым, «не засвеченным».
Пусть он называется Пирогов. Этакое русское, абсолютно условное и предельно всеядное название.
Город Пирогов где-то в европейской части России.
Средняя полоса.
Суровая зима, прохладное лето, дождливая осень, неприметная весна.
Самое то.
Итак, Тимохину сорок пять, он профессиональный ставочник из Пирогова. То есть официально безработный («официально» следует взять в кавычки, на пособие по безработице он никогда не вставал), неофициально – индивидуальный предприниматель. Живёт один в однокомнатной квартире, которая досталась ему после смерти матери.
Мать… Да, это многоликая и базовая тема моего творчества. У моих героев почти всегда мелькает где-то в стороне мать, и чаще всего она исполняет роль этакой фурии или как минимум персонажа сомнительного и несколько неприятного.
Я в очередной раз замечаю, что помещаю своего героя в уже опробованные семейные реалии: жизнь с матерью при отсутствии отца. Они то и дело проявляются у меня, раз за разом.
Видимо, это что-то фрейдисткое и вылезает из меня подсознательно. Должно быть, именно так я сам ощущал себя в окружающих обстоятельствах: доминирующая мать и чувство безотцовщины при формальном присутствии отца.
Я чувствую, что повторяюсь, но ничего менять не намерен. Раз эта тема вылезает – значит, он ещё болит и пока не обрела успокоение. Значит, надо пережить её в очередной раз.
