— Ох и стара я стала! Уснула вчера едва за ужин, — пожаловалась Фикла.
— Меня тоже тяжёлый сон с ног срубил, еле до кровати добрела, — ответила ей Эльдига.
Оказалось, что все вчера уснули рано и спали очень крепко до самого рассвета. То-то утром очереди в туалет не было! Мастер Рольг ходил хмурый, на еду смотрел с подозрением. И даже ел сегодня не на третьем этаже, а вместе с остальными.
— Помяните моё слово, то сон был колдовской! Ворожбу на нас навели! — запричитала луковая бабка.
— Против ворожбы Мастер Эссельк быстро бы разобрался. Мож, схарчили чего дурного… — сказал Дий и с намёком посмотрел на повара.
— Из дурного тут только ты, будешь вякать — тебя схарчим. Задницу твою лодырную на котлеты пущу, — беззлобно ответил повар. — По-твоему, дурак я, сам себя дурманить?
— Да будет вам! Бывают такие дни, когда в сон всех клонит. Какая уж тут ворожба? Мне лекарь сказывал, что кровь по венам в такие дни медленнее бежит, вот и хочется прилечь да подремать, — ответила Эльдига.
— Так то́ в дни пасмурные да дождливые! А вчера солнышко светило! Неужто не разумеешь разницу? — не унималась Фикла.
— Такое в разные дни может приключиться. Уж магистр лекарь получше тебя знает! — сказала Эльдига и принялась за еду.
Остальные тоже затихли. О предполагаемой свадьбе Дельмины никто не заговорил.
Когда к часу я принесла поднос с едой, мерзавка уже встала и злобным зверем кружила по комнате. Спальня представляла собой поле битвы истеричности и вседозволенности. Победили обе. На полу валялись осколки, один столик осел грудой дерева и щепок, на мраморном полу зияла глубокая щербина. Сама Дельмина с низко опущенными уголками рта пыталась надеть бордовые ботинки без шнуровки типа лоферов. Я невольно залюбовалась их чистым и ярким оттенком. У меня вся обувь была непонятно-коричневого цвета. В такой невзрачной обуви имелся только один плюс — ни навоз, ни грязь, ни сточная канава не могли уже повлиять на её цвет.
Видимо, ботиночки оказались малы. Дельмина швырнула один в зеркало позади меня, и оно со звоном осыпалось на пол. Хорошо, что я успела отпрыгнуть.
— Я возьму другие покои! Те, что дальше по коридору. Вещи мои чтобы мигом перенесла, страхолюдина убогая! Всё поняла? — яростно закричала она.
Кивок её вполне удовлетворил. Она ринулась прочь из разгромленной комнаты, оставив поцарапанный бордовый ботиночек лежать среди осколков. Жалко так, хорошая же вещь. Я таких даже в продаже не видела, не возили на деревенские ярмарки цветную обувь. И чего Дельмина злилась? Магичка же. Есть же бытовое заклинание, которое может обувь и одежду по размеру подогнать. То ли слабая, то ли просто дурная.
Я перенесла поднос в новую, пока чистую и целую спальню. И отправилась собирать вещи и наводить порядок в старых покоях. До обеда не управилась. На этот раз поела в тишине, одной из последних. Аяла грустно ковыряла кашу. Я осмотрелась, убедилась, что мы остались вдвоём и тихонько спросила:
— Ая, ты чего грустишь?
— Гнеббис уехал, сказал, что надолго, — громко вздохнула она.
— И что?
— Без него тоскливо… он такой хороший… — сдавленно ответила Аяла и уронила несколько крупных слезинок на стол.
— Ая, но он же… Он же… — шокированно начала я.
— Что ты скажешь, что у него лицо некрасивое? Так разве это важно? Тебе ли не знать! Зато он человек добрый и внимательный. Подарки делал. И печеньем вкусным угощал, — принялась защищать его Аяла.
