Генри все не было, и я уже начала волноваться, как он зашел в двери и, быстро взяв себе еду, присоединился к нам. Вид у него был мрачный. Сев за стол, он тут же указал на свои губы, а потом сложил руки крест-накрест. Я непонимающе моргнула — что это за пантомима?
— Профессор Мопкинс лишил их голоса за болтовню, весь курс, — тут же доложил Томас, который, похоже, был в курсе всех местных сплетен. Генри согласно кивнул. А, теперь понятно, почему в столовой тише, чем было утром — потому что старшекурсники молчат.
— Кармайкл, — вдруг раздалось за моей спиной, и на стул напротив полетела чья-то сумка. — У вас последнее свободное место, сяду с вами.
Генри равнодушно кивнул голосу позади меня — похоже, они были шапочно знакомы. А вот я, похолодев, все надеялась, что ошиблась — но нет. Говорящий обошел нас и оказался моим высокомерным соседом по парте, Эйденом Хэйвудом.
Небрежно разместив свой поднос, он сел, и атмосфера за столом тут же стала менее свободной и расслабленной.
«Вот… не мог приехать пораньше и найти себе другой стол?» — подумала я, берясь за свой бутерброд.
— Вилар, так из какой ты страны? — меж тем, лениво поинтересовался Хэйвуд. — Не то, чтобы мне было интересно. Это я так, для поддержания разговора.
Генри тут же вскинул на него мрачный взгляд, а я, независимо дернув плечом, отозвалась:
— Из далеко. Далеко-далеко.
— Ты что, не знаешь, откуда приехал? — бровь брюнета взлетела вверх, и я бросила панический взгляд на Генри. Он же так и не сказал мне, что у меня за паспорт!
— Я знаю, просто ваш язык такой сложный, я забывать все слова, — произнесла я, намеренно коверкая речь. Тут Генри, схватив вилку, принялся чертить что-то на столе, и, сообразив, я скосила глаза на столешницу. Сначала он ткнул вилкой в одну точку, и я начала:
— Я приехал из одного места. Оно очень далеко…
— Это мы уже слышали, — с издевкой отозвался Хэйвуд, и я на миг сверкнула на него глазами. Генри меж тем начал изображать волнистые линии, и, сообразив, я затараторила:
— Это место находится среди бушующих вод, то есть, волн. Они бушуют, бушуют, бушуют, — слишком много они бушуют, подумала я и продолжила: — и набегают на крошечный клочок суши, затерянный в океане, потому что… это остров! — вдруг сообразив, победно выкрикнула я и даже привстала. — Я приехал с острова!
Генри устало кивнул, и я села, довольно глядя на Хэйвуда.
— А название у этого острова есть? — вкрадчиво спросил тот, и я снова скосила взгляд на Генри. Друг, закатив глаза от настырности моего однокурсника, снова взял в руки вилку — но вместо того, чтобы чертить на столе, указал на жареную рыбу на своей тарелке.
— Эээ… остров Рыб, — сказала я, но Генри едва заметно качнул головой. — То есть не рыб, просто название похоже, а… — вилка все также указывала на рыбу, скорбно вытаращившую глаза, и я рискнула предположить, — остров Трески! То есть не трески, ваш язык такой сложный… остров Селедки … остров Кильки… неужели Палтуса? — выкрикнула я, вконец раздраконенная этими рыбными названиями. Тут, наконец, действие заклинания закончилось, и Генри, облегченно выдохнув, ответил за меня:
— Остров Сардиния. Он из Сардинского королевства, — и вонзил вилку в рыбу.
Я, выдохнув одновременно с ним, принялась за свой обед. И, только бросив взгляд на Эйдена Хэйвуда, поняла, что он смотрит на меня прищуренным взглядом, так и не притронувшись к своей еде, а его взгляд исполнен подозрения.
