– Вот ту штуковину, – ткнул лапой вправо брат, уже понимая, что легко не будет.
Так и случилось. Но спустя три оборота клепсидры я создала первый в своей жизни гидравлический цилиндр.
– Магический контур объяснить как делать? – мученически спросил старшенький.
– Дальше я сама, – заверила я.
– А что тогда до этого не сама? – сварливо спросил братец, вновь зевая.
– Откуда я могла вообще знать, что такое эта грунбукса? – возразила я.
– Из третьего курса. Теория магомеханики… – проворчал братец, потирая усы.
В этот-то момент я и поняла, что хоть до третьего круга нас всех учили одному, но каждый явно выносил с занятий что-то свое…
Наверное, примерно такие же мысли были и в голове преподавателя, когда он увидел мою работу. Корявенькую деталь с идеальной силовой матрицей чар по периметру.
– Какая-то у вас, адептка Маккензи, странная деталь получилась, – заметил магистр, задумчиво рассматривая мое творение через защитные очки – такие выдали всей группе для работы с металлом.
– Но она же рабочая, – возразила я, искренне надеясь, что так оно и есть.
Да и вообще у кого из нас нет странностей? Даже у преподавателя они наверняка найдутся! Впрочем, вслух я этого не сказала, а профессор, покрутив в руках цилиндр, вывел в зачетной ведомости «Терпимо» и отложил мою деталь в коробку, признав-таки пригодной.
Я же от души порадовалась среднему баллу. Хотя бы не «отвратительно», которое пришлось бы пересдавать!
Стоявший за мной адепт, видимо, так не считал. Я услышала за спиной:
– Кто вообще пускает девок на наш факультет? – возмутился он. – Понятно же, что ничего стоящего не соберут…
– А если у них и получится, то будут перед этим долго мучиться, – хохотнул второй.
– Они в другом хороши, – возразил ему третий и похабно добавил: – Вот эта рыженькая ничего так… Я бы закрутил с ней пару болтов…
Судя по тому, как сурово посмотрел преподаватель за мое плечо, слова долетели и до него.
Когда я отошла от верстака профессора, уступая место следующим студентам, то обернулась. Посмотрела на стоявшую позади меня троицу одногруппников и встретилась с ними взглядами.
Один был высоким, худым, с короткой стрижкой альбиносом. Если мне не изменяла память, подобного рода мутации встречались у детей, чьи родители имели несовместимую магию. Правда, на лекциях по чарам и гибридизации преподаватель утверждал, что вероятность такого исхода один к десяти тысячам… Но тип, стоявший передо мной, оказался, похоже, «везунчиком». И сейчас красные глаза этого «молочного мальчика» смотрели на меня с неприязнью.
У второго – с огненно-рыжими волосами, стянутыми в короткий хвост-репицу, – такой враждебности во взгляде не было. Адепт беззаботно подбрасывал в воздух свою деталь, ловил ее и с интересом, какой бывает у бестиолога, в силки которого случайно попал дракон, разглядывал меня.
Последний из троицы оказался жгучим плечистым брюнетом с длинными волосами, собранными в гульку на макушке. Виски парня были выбриты и открывали уши. В хрящиках последних красовались колечки. Так на гравюрах изображали орков минувшей эпохи Чистокровных.
Заметив на себе мой взгляд, этот тип подмигнул и расплылся в широкой улыбке. Так, судя по всему, этот у нас любитель крутить-забивать. И он прекрасно знал, что я слышала его комментарий, потому и лыбился.
Я ответила сразу всем троим. Причем не использовав ни одного бранного слова. Да я вообще без звуков обошлась!
