Адмирал Хорнблауэр в Вест-Индии - страница 26

– Есть, милорд. Поскольку это первый заход вашего флага в Порт-оф-Спейн, то надо обменяться салютами.

– Очень хорошо.

– Губернатор стоит выше вас по рангу, милорд, так что первый визит за вашей милостью. Прикажите его известить?

– Спасибо, мистер Джерард. Буду премного обязан.

Это пытку еще предстоит вынести. Надо привести себя в должный вид – нельзя выходить на палубу немытым и нечесаным. Никуда не денешься – надо бриться и слушать болтовню Джайлса.

– Пресная вода, милорд, – объявил Джайлс, внося дымящийся котелок. – Капитан разрешил, все равно мы сегодня заправляемся водой.

Каким наслаждением, какой светлой радостью было бы в иных обстоятельствах умыться пресной водой – но он не радовался. Радостно было бы стоять на палубе, покуда «Краб» проходит Драконьей Пастью, разглядывать незнакомый пейзаж – но и это не утешало. Радость могли бы доставить чистое белье и даже жесткий крахмальный галстук, даже лента, звезда и шпага с золотым эфесом. Как радовали бы его тринадцать залпов с берега и ответные выстрелы «Краба» – но радости не было, только мучительная мысль, что никогда больше пушки не будут палить в его честь, что никогда команда не вытянется по струнке, провожая его с корабля. Все равно нельзя раскисать. Надо расправить плечи и ступать твердо. Он даже заморгал, удерживая слезы – он не расплачется, словно сентиментальный французишка. Небо над головой было синее-синее – лучше б ему быть черным.

Губернатор оказался грузным генерал-майором, тоже при орденской ленте со звездой. Всю официальную часть он простоял навытяжку и расслабился, стоило им остаться наедине.

– Отлично, что вы к нам заглянули, милорд. Прошу садиться. Надеюсь, в этом кресле вам будет удобно. Херес вполне сносный. Налить вашей милости бокал?

Не дожидаясь ответа, он налил.

– Кстати, милорд, слышали новость? Бони преставился.

Хорнблауэр остался стоять. Он собирался отказаться от хереса – губернатор не стал бы пить с уличенным лжецом. Теперь он с размаху сел и машинально взял предложенный бокал. В ответ на сообщенную губернатором новость он только крякнул.

– Да, – продолжал губернатор. – Умер три недели назад на острове Святой Елены. Там его и похоронили. Вам дурно, милорд?

– Ничуть, спасибо, – отвечал Хорнблауэр.

Прохладная затемненная комната плыла перед глазами. Придя в себя, он вспомнил святую Елизавету Венгерскую. Вопреки строгому запрету мужа, она несла бедным еду – полный фартук хлеба, – и муж ее заметил.

– Что у тебя в фартуке? – спросил он.

– Розы, – солгала святая Елизавета.

– Покажи, – приказал муж.

Святая Елизавета развернула – полный фартук роз.

Жизнь начинается снова, подумал Хорнблауэр.

Нет лучше места для катания на яхте, чем здесь, на самом краю тропического пояса, где над безбрежным атлантическим простором пассат дует в полную силу, – так внезапно подумалось Хорнблауэру. Для него это и впрямь была не более чем морская прогулка. Лишь недавно он пережил тяжелейшее душевное испытание, когда будущее всего мира зависело от него; в сравнении с этим обязанности главнокомандующего Вест-индским флотом представлялись сущим пустяком. Он стоял на шканцах фрегата его величества «Клоринда», купаясь в утреннем солнце. «Клоринда» шла в бейдевинд под умеренными парусами, палуба привычно качалась под ногами, пассат ревел в ушах. Тени от натянутых снастей скользили по палубе; когда «Клоринда» кренилась вбок, к только что вставшему солнцу, тени выбленок бизань-вант быстрой чередой пробегали по глазам, гипнотически усиливая ощущение, что жизнь прекрасна. Быть главнокомандующим, у которого всех забот – работорговцы, пираты и хитросплетения карибской политики – счастье, какого не ведал ни один император или даже поэт. Босоногие матросы, драящие палубу, смеялись и перешучивались, брызги над наветренной скулой вспыхивали радугой, и Хорнблауэр мог потребовать завтрак, когда захочет – стоять на шканцах и оттягивать удовольствие было почему-то особенно приятно.