Адвокат философии - страница 20

За всю историю существования человека и его философии сложилась достаточно пестрая и разнообразная картина философских школ, направлений, течений. Что ни философ, то собственная картина мира, несхожая с другими. Противники философии ставят под вопрос оправданность философии, поскольку в ней так и не удалось договориться о единстве; всяк философствует, исходя из самого себя, и философия в конечном счете – личное дело каждого, переходящее чуть ли не в произвол. Может действительно сложиться впечатление, что ни о какой обязательности и всеобщности в философии говорить нельзя. Но дело в том, что невероятное разнообразие философских направлений складывается не из-за того, что философы не могут обнаружить никакого единства, а во многом из-за того, что историки философии, то есть принципиальные не-философы, не в силах понять единство всечеловеческой мысли, ее единое мировое движение и задним числом характеризуют историю философии как таковую в терминах разнообразия и несводимости, раскрашивая ее разными красками философских традиций, направлений и систем. В действительности все истинные философы говорят всегда об одном и том же – на несколько отличающихся языках, но об одном и том же. Это «одно и то же» философии есть Бытие. Различие в подходах к Бытию возникает не тогда, когда применяются разные критерии в его истолковании, свойственные различным философским системам и течениям, но когда выявляются онтология и этика как две философские оптики, единые в своей сути. И онтология, и этика видят одно и то же Бытие: онтология делает акцент на чудо Бытия и на возникающую философскую реакцию удивления; этика делает акцент на переживание Бытия (как проявило это боль или радость) и на возникающую реакцию страдания и сострадания. Онтология – удивление, этика – страдание и сострадание, но в сущности это одно и то же; и удивление, и страдание, и сострадание есть высшие человеческие реакции на чудо Бытия, на его невозможность и непостижимое великолепие и на его надломленность. То и другое вызывает, вызывало и будет вызывать всегда одну и ту же чистую философскую реакцию: Бытие неизменно, человек неизменен. Человек в жесткой сцепке с Бытием. Поэтому говорить о различных направлениях в философии нельзя, ведь в таком случае нам пришлось бы ввести разные предметы философии. А предмет у нее один – Бытие. Поэтому философия едина и единство философии гораздо сильнее, чем единства других духовных деланий человека, будь то в науке, в искусстве, в религии или в чем-либо еще.

Из всех существующих философских дисциплин особое недоумение вызывает теория познания. Иногда вообще очень трудно понять, чем она занимается. Здесь абстрактность, присущая философии как таковой, усиливается еще, как правило, неспособностью представителей данного направления, заякоренных на науке и логике научного мышления, говорить человеческим языком. Теория познания возникла из желания философии во всем походить на науку. В результате наукообразие – наиболее серьезный изъян, которым страдает академическая философия; он делает ее непривлекательной и отталкивающей в глазах многих людей, искренне стремящихся встретить живую и глубокую мысль, но наталкивающихся на груду неудобоваримых терминологических конструкций. Но изъян наукообразия, которым страдает философия, является отклонением, присущим нашему времени с господствующей узостью взгляда на мир. Если говорить о подлинной теории познания (она с точки зрения философского абсолюта не будет называться ни теорией познания, ни гносеологией, но будет просто философским прояснением вопроса о возможностях человеческого разума познавать бытие и формулировать на этом основании философские положения о бытии), то такая теория познания также должна быть приближена к жизни человека, к его духовным запросам, находящимся вне всякого соприкосновения с вопросами теории познания. Иначе говоря, и в своей теоретической части философия должна быть практична. То есть ее нельзя делить на теоретическую и практическую: и практическая должна быть теоретичной, и теоретическая – практичной. Это значит, что философия должна не столько служить жизни, познавать ее или преобразовывать и совершенствовать, сколько