– Сколько? Мне нужно знать.
– Вычитай десять тысяч.
– И не подумаю, – отозвалась трубка.
– Ну, двенадцать. Валька, побойся бога, я надевала полушубок всего несколько раз. Вещь практически новая.
– Сама говорила, что не новая.
– Тогда сколько же?
– Минус двадцать. – В голосе слышалось ожидание.
Но это же все равно что отдать шубу даром! Но, вспомнив про то, что Аркадий сидит в камере с уголовниками, пока она торгуется, желая выгадать лишнюю копейку, Виктория почувствовала угрызения совести.
– Согласна, – сказала она, сжигая мосты. – Только деньги мне нужны как можно скорее.
– Получишь завтра.
– Сегодня, – жестко сказала она. – Или завтра я отнесу шубу в ломбард.
– Да что с тобой случилось? – всполошилась Валька. – Тебе что, срочно понадобились деньги?
Похоже, она выдала себя.
– Да нет же, Валечка! – беспечно ответила Виктория. – Просто хочу как можно быстрее от нее избавиться. Видишь ли, Аркадий собрался мне сделать подарок, нужно же его подтолкнуть к правильному решению.
– Везет же некоторым… – сердито засопела в трубку Валька.
– Мне всегда везет, – отозвалась Виктория.
Неизвестно, почему на нее так подействовала завистливая реплика подруги, но чувствовала она себя сейчас намного лучше. Вынимая из шкафа чехол с полушубком, даже напевала себе под нос. Конечно, на дворе октябрь, и, если рассуждать здраво, шубка ей понадобится уже через месяц. Но в месяце так много дней… Виктория верила, что недоразумение с Аркадием скоро разрешится, кошмар развеется, как сизый дым в синем небе, не оставив после себя даже следа…
Аркадия выпустили на следующий день, где-то в районе обеда. Виктория вернулась домой вечером после занятий и, только повернув ключ в замке, поняла, что муж дома. Его комнатные туфли уже не стояли у порога, как было в его отсутствие. Казалось, квартира наполнилась вдруг новыми звуками и запахами. В детской весело гомонили дети. Где-то работал телевизор. В воздухе витали запахи жаркого, причудливо перемешиваясь с ароматом мужского одеколона.
– Пожалуй, я немного переборщил с парфюмом, – виновато улыбаясь, проговорил Аркадий.
Виктория кивнула. Конечно, ему захотелось смыть с себя грязь прошедших дней, и он не удержался от того, чтобы не заглушить вонь изолятора половиной флакона одеколона. Но ей не хотелось думать об этом. Ей хотелось думать о том, что ничего не произошло, и вот она возвращается, как обычно, с работы, и ее встречают любящий муж и дети. Как было раньше. И как не будет уже больше никогда.
Почувствовав слабость в ногах, Виктория прислонилась к деревянной арке. Она даже не потрудилась снять с себя туфли.
– Ну и ну! – раздался громкий голос, и из кухни появилась ее мать в клетчатом переднике с вилкой в руке. – Наконец вся семья в сборе. Хочу сказать, что вы разъездились, дорогие родители. Одну, видишь ли, унесло в Прагу, другого – в Казань. А как же дети?
– В Казань? – непонимающе спросил Аркадий. Но, поймав настороженный взгляд жены, быстро опомнился: – Ах да, Казань…
– Ну и как там профессор Рахмангулов? – встряла теща.
Он вопросительно взглянул на жену. Та тихонько покачала головой.
– Я решил не останавливаться у него, – нашелся Аркадий, – всегда себя увереннее чувствую в гостинице. Но ничего не имею против того, чтобы он навестил нас со своей супругой. Люблю, знаете ли, чувствовать себя хозяином. Положение гостя меня угнетает.
Виктория облегченно вздохнула. Кажется, ее ложь с поездкой мужа в Казань останется пока неразгаданной. И слава богу! Им с Аркадием есть о чем поговорить, и вовсе некстати, чтобы в их разговор встревала мать. Виктория предпочла, чтобы профессор Андриевская навестила внуков, как обычно, в выходной, а не посередине недели, да еще в тот день, когда вернулся Аркадий.
