– Представляешь, Буслаева уходит в декрет, – сообщала вдруг Виктория. – Ты знаешь ее. Такая маленькая, черноволосая, с кафедры общетеоретических дисциплин.
– Да ты что! – восклицал Аркадий, словно ему было не все равно, что случилось с Буслаевой, хотя по большому счету он даже не помнил, о ком идет речь. – Замечательно. И когда же состоится знаменательное событие?
Виктория вдруг вспомнила, что такой вопрос он не задавал даже ей, когда она была беременна Машей или Петей.
– Не знаю. Наверное, скоро. У нее уже живот на нос лезет.
– Вот как? Занимательно!
– Еще бы! Недаром, упоминая о женщине, носящей ребенка, говорят об интересном положении…
Говоря о состоянии своей неблизкой знакомой, они вдруг вспомнили о причинах беременности и обо всем, что с этим связано. Щекотливая тема слишком уж перекликалась с событиями их недавнего прошлого, что их смутило. Аркадий вдруг смешался и начал преувеличенно тщательно выжимать тряпку. Виктория тоже отвела взгляд.
Вскоре порядок на кухне был окончательно наведен. Тряпки, ведра убраны, и тишина, как липкая паутина, связала супругам языки.
– Пожалуй, пора ложиться спать, – нерешительно произнес Аркадий. – Завтра рано вставать.
– А тебе завтра нужно…
Виктория хотела спросить про очередной вызов к следователю, но в последний момент передумала. Она страшилась неприятного разговора. Впрочем, как и муж, и бессознательно пыталась оттянуть его начало.
– Что – нужно? – переспросил супруг.
– Наверняка нужно появиться в университете, – сказала Виктория, а он только кивнул головой.
– Да, прямо с утра отправлюсь в университет.
Это было нереально глупо – делать вид, будто ничего не произошло. Они – взрослые люди и должны понимать, что разговора не избежать. Уголовное дело не испарилось в одночасье, оно существует, и где-нибудь там, на другом конце города, в эту минуту следователь, чистя зубы перед сном, должно быть, прикидывает, какие действия ему предстоит провести завтра. Но им двоим удобнее было делать вид, что в их жизни ничего не происходит, что все остается на своих местах. Признание повлекло бы за собой ненужные откровения, следом – упреки, слезы, гневные высказывания и ужасную необходимость принимать какое-то решение. Какое? Расстаться? Остаться вместе и постараться все забыть?
Молчание решало все проблемы…
С тех пор так и повелось. Аркадий и Виктория как ни в чем не бывало ходили на работу, вечером возвращались домой. Накрывали на стол, вели хозяйство, воспитывали детей. Но между ними образовалась некоторая дистанция. Теперь уж Виктория не могла беззаботно спросить: «Что новенького?» или «Как прошел день?», боясь вдруг услышать: «Все хорошо. Был на очной ставке с потерпевшей». Да и Аркадий помалкивал, опасаясь случайной фразой вызвать у жены состояние, в которое она впадала теперь периодически: внезапно ее взгляд стекленел, она как-то разом съеживалась и замолкала на полуслове. О чем думала Виктория в такие минуты? Аркадий считал, что о нем и о том, что произошло. Чертова действительность не позволяла им забыть о несчастье.
Позвонила Дубровская:
– Виктория Павловна, телефон вашего супруга не отвечает.
– Он, наверное, на лекции.
– Хорошо. Тогда сообщите ему, что нас ждут в следственном управлении завтра в пятнадцать часов.
– Обязательно передам, – бормотала Виктория.
– Нас должны ознакомить с результатами экспертиз. Это не займет много времени.
