Старший дознаватель замыкал шествие и аккуратно прикрыл за собой дверь. Молча мы спустились по лестнице и вышли на улицу, где нас ждал служебный мобиль с зарешеченными окнами. Прежде чем сесть внутрь, лэр Кэллар сделал знак, и один из сопровождающих нас гвардейцев надел на меня блокирующие магию наручники.
– Это временная мера, лэр Найджел, – старший дознаватель развел руками. – При всем моем уважении к вашему отцу, закон для всех один.
Гвардеец встал за моей спиной и повязал мне на голову черную повязку, закрывающую глаза.
Сердце болезненно сжалось. Закон для всех один, но глаза завязывают только особо опасным преступникам.
Камера, в которой меня разместили, оказалась чистой и сухой. На этом все ее достоинства заканчивались. Из мебели имелась только узкая деревянная скамья, на которой я даже умудрился вздремнуть. Но больше угнетало отсутствие окон. Я сидел в полумраке без возможности определить, сколько прошло времени.
Я встал со скамьи и размялся – насколько позволяли наручники, которые с меня так и не сняли. Подошел к решетке, почесал о нее спину. На этом доступные развлечения закончились. Хоть бы на допрос вызвали!
Неизвестность изматывала.
Я совершил благое дело – не оставил принцессу в беде и вернул во дворец. Сумел выкрутиться с заколкой – словно сами покровители стихий нашептывали мне правильные ответы. Даже думал о том, чтобы завершить свою карьеру вора и встать на путь праведный. И как будто именно в этот миг лимит удачи закончился.
Что ж, это должно было рано или поздно случиться. Вот только я никогда не думал, что попаду в тюрьму не за воровство, а за подозрение в убийстве.
Апатия резко сменилась злостью.
Как можно было вообще додуматься есть комнатное растение? Аврору что, в детстве не учили не тащить всякую дрянь в рот? Одним словом – блондинка! Ей-то хорошо, она теперь мертва, а я – расхлебывай.
По коридору эхом раздались шаги. Я встрепенулся и подошел к решетке, наблюдая за тем, как вдали зажигаются и гаснут осветительные кристаллы. Приближались двое гвардейцев, один из которых нес поднос с дымящейся тарелкой и куском черного хлеба.
– Когда меня выпустят? – спросил я. – Где лэр Кэллар?
Гвардейцы проигнорировали меня, остановившись напротив моей камеры. Гвардеец с подносом встал у двери, а его напарник сделал резкий пасс руками. В меня врезалась упругая волна воздуха, впечатав в противоположную от входа стену. Я чувствительно ударился затылком, в глазах потемнело, но это никого не интересовало.
Когда зрение восстановилось, поднос уже стоял на полу, а гвардейцы ушли, снова оставив меня в одиночестве. Я потер затылок и поморщился от боли. Да уж, шишка мне обеспечена.
Я присел на скамейку, гипнотизируя поднос.
Не знаю, сколько я так просидел, но к еде я так и не притронулся. Аппетитных запахов не наблюдалось, да и есть не хотелось. К тому же была вероятность, что в еду подлили зелье правды, а оно мне надо – петь канарейкой? Если старший дознаватель сумеет подобрать верный вопрос, то узнает много интересного о моих аферах, а также о клиентах, среди которых были даже люди из теневого клана.
И родителям тоже достанется – за то, что скрыли мой дар метаморфизма и не поставили на учет.
Уж лучше мучительная голодная смерть.
И далась мне эта заколка? Если бы я не влез, то Аврора имела все шансы пережить эту ночь. Или принцесса была обречена в любом случае? Кто знает, возможно ее время в этом мире истекло, вот Смерть и забрала ее не одним способом, так другим.
