– А вот лишишься ты Черного моря, Алехин, хорошо тебе будет?
Ну, козлы! Алехин даже рассмеялся. Лишиться Черного моря! Да пусть оно окажется хоть грузинским, хоть украинским, хоть турецким, хоть румынским или там болгарским и так далее, никто всего моря никогда не лишится. Хватит моря на них и на нас. На всех хватит. Смех Алехина Заратустру Наманганова и его корешей неприятно разочаровал. Они переглянулись, вроде как не поверили Алехину. Все мокрые, на Вие телогрейка раскисла, да и сам Алехин, плотно прижатый к грязному сырому забору, сильно скучал. Не поленился бы пойти в обход опасного переулка, сидел бы в своей кухоньке и варил чай.
До него не сразу дошли слова ласкового Заратустры:
– Ох, лишишься ты, Алехин, Черного моря. Аральского лишился, а теперь и Черного лишишься. Вспыхнет море в одночасье и не будет больше ни твоим, ни ихним.
– Как это вспыхнет? – поразился Алехин.
– А вот так. – Длинноволосый сделал неприятное движение, будто чиркнул спичкой под носом Алехина. – Пых – и готово!
И спросил:
– У тебя телефон есть?
Домашний телефон для Алехина был предметом особой гордости.
Алехин простоял в очереди на телефон почти десять лет, и все равно ему пока поставили только воздушку – в один день и почти случайно. Кстати, именно в тот день он впервые увидел Верочку. Ноги длинные, глаза лесные, зеленые, полупрозрачная кофточка на груди и все такое прочее. И Алехин чем-то ее привлек. Может, осторожной стеснительной улыбкой, Алехин никогда об этом не спрашивал. Строго ответив на стеснительную улыбку страхового агента, Верочка, как и подобает опытной секретарше, пробежала тонким красивым пальчиком по длинному списку, лежащему перед ней.
– Опаздываете, товарищ Алехин.
Алехин удивился, но виду не подал.
Как это опаздывает? Неужели его очередь подошла?
Начальник телефонной связи, человек еще молодой, но умудренный, сидел за просторным письменным столом и курил длинную иностранную сигарету. При этом он внимательно слушал острые анекдоты какого-то кудрявого смуглого весельчака, может, своего помощника. Увидев Алехина, кудрявый умолк и недовольно отсел в сторону, а начальник телефонной связи закурил новую сигарету. Алехин в ответ улыбнулся открыто. Он видел: начальник телефонной связи много работает: пепельница забита окурками, на столе свежий номер газеты «Советская Сибирь». Он даже немного упал духом. Конечно, у начальника телефонной связи тысячи важных дел, а тут он, Алехин, явился со своим мелким вопросом.
К счастью, начальник уже поднял на Алехина глаза.
– Мне уже звонили о вас, товарищ Алехин, – сказал он. – Мне рекомендовали вас как уверенного работящего человека. Наверное, правильно рекомендовали, я верю товарищам сверху. Но теперь придется работать еще больше. Перестройка, товарищ Алехин! Не какие-то там застойные времена. Гласность. Ускорение. Каждый должен показывать личный пример в быту. Учиться и работать. Все больше и больше работать и учиться. – При словах «перестройка» и «гласность», а особенно «ускорение», полные безмыслия глаза начальника телефонной связи становились какими-то обиженными. Было видно, что на душе у него накипело. А до Алехина дошло, наконец, что, может, принимают его за кого-то другого, но он промолчал, решил дослушать до конца умного человека. – Телефон не роскошь, это всем известно. Домашний телефон – это определенное признание обществом. Вы, товарищ Алехин, отдаете себе отчет, как много теперь придется работать?
