– А как? Что? – хлюпнула я носом, изображая удивление, не желая выдавать того, что всё слышала,
восседая на руках громилы. И тут я внимательнее разглядела этот тандем прекрасных сказочных существ. – О-о-о-о-о… вы?.. вы?.. о-о-о-о…
Сирин мягко улыбнулась и тихонько запела. Легкая, словно перышко, песнь разливалась вокруг. Это было невероятно… эта песня своими чарующими звуками касалась самой души. Её легкие прикосновения стирали всю ту боль, печаль и тоску, что грызла меня всё это время. Она рождала тихую надежду и дарила искорку веры. Отзвучали последние строки волшебной песни, даря толику счастья.
– Спасибо… – тихо шепнула я, понимая, что сейчас сделала для меня чудесная птица.
– Не за что, Солнышко, – полосатое крыло Сирин коснулось моей макушки. – Ты очень славная девочка. Не рви свою душу. Забудь прошлое. Живи. Просто живи.
И вдруг с крыла Сирин сорвался сноп золотых искр и окутал меня и всё еще держащего меня в своих объятиях здоровяка.
– Ого… – продолжала глупо улыбаться от переполняющих эмоций. – Как здорово. И красиво. Вы все такие красивые. Особенно вы, – захотелось вдруг сделать комплимент этим невероятно красивым существам. И не выдержав спросила. – А как вас зовут?
– Симаргл…
– Сирин…
– Красиво… – шепнула я. – А почему о вас нам не рассказывали? Почему все думают, что ангелы – это бесполые существа с крыльями? А вы…
– А мы не ангелы, Солнышко, – покачала головой Сирин, и обратилась к держащему меня мужчине. – Поставь-ка её, Горыня.
– Горыня? – удивилась, ступив на траву. – Как Змей Горыныч?
– НЕТ! – рявкнул пёс Симаргл, но было поздно.
Горыня весь вдруг поплыл, миг и на его месте топтался огромный, размером с КамАЗ, дракон.
– Гр-р-р… – удивлённо скосил глаза Горыныч-Горыня, пытаясь осмотреть своё новое тело.
– Ой! – прижала руку к губам. – Это что?
– Это ты, моя дорогая… Тебя оказывается одарила Гамаюн[2]… и когда только успела-то? Хм… впервые за тысячи лет… занятно… – опять смешно сморщил нос Симаргл.
– О Боже! И что? Что теперь делать? Он что, таким и останется? – запаниковала я. – Какая Гамаюн? Та самая? Райская птица? Я что теперь, могу превращать людей в чудовищ?
– Гр-р-р! – возмущённо раздул ноздри Горыня-Горыныч, видимо обидевшийся на чудовище.
– Да не рычи ты! – испуганно взвизгнула – Мне и так хреново! Господи! Да что ж это такое?! Вечно я влипаю в какую ни будь фигню! Даже на том свете! Что ж за жизнь-то?! Верне, уже смерть. И тут умудрилась накосячить!
– Гр-р-р! – опять рыкнул Горыня-Горыныч.
– Да не понимаем мы тебя! – раздосадовано всплеснула руками. – Нормально говори!
– Гр-р… не истери, – вдруг нормально заговорил дракон. – О!
– О-о-о! – обрадовались все присутствующие.
– Фу-у-ух… Так… – потерла лицо. – Господи… что ж за бред-то, а? Прости меня, Горыня. Я не хотела. А теперь давай ты обратно, а? Ну, в человека. Как там надо? Сосредоточься, напряги свою «ци». Или что там у тебя надо напрячь? И давай. Угу? Ты, конечно, очень красивый и мощный, я бы сказала великолепный, даже. И всё же, в образе человека ты очень и очень фактурный. Когда меня ещё секс-символ на руках поносит… так что давай, угу…
– Угу… – оскалил в улыбке клыки, обрадованный чем-то дракон.
Пара мгновений, и вот перед нами стоит Горыня во всей своей мужественной и обнаженной красоте.
– Ого! – восхищенно присвистнула. – А ты красавчик. Только давай ты не будешь смущать мою неокрепшую психику и тонкую душевную организацию своим потрясающим телом. Мы может и в раю, но мысли у меня ну совсем не ангельские. Можно ему хоть какие-то штаны выдать, а?
