– Это я, Лера.
Дверь приоткрылась и показалась всклокоченная голова.
– Ле… – начал он и увидел мое лицо. На симпатичной Вовкиной физиономии отразилась небывалая гамма чувств.
– Можно войти? – я держалась за дверной косяк, едва не падая на пол. Володька вышел из состояния ступора, подставил мне свое плечо, обнял за талию и втащил в коридор, потом поднял на руки, отнес в зал и усадил на диван.
– Лерик, я сейчас, – сказал он, продолжая смотреть на меня с такой растерянностью, будто не верил в то, что это я. Потом он вышел и закрыл за собой дверь. Вскоре из спальни послышался его голос:
– Наташ, ты извини, так получилось, ко мне сейчас мама… с папой приехали, так что это…
Что ему ответила Наташа, я не расслышала, но минут через пять разъяренно хлопнула входная дверь. Вернулся Вовка, на ходу натягивая футболку.
– Бог мой, Лера, что случилось? – он присел передо мной на корточки и взял меня за руки.
– Какие-то уроды перепутали меня с какой-то Ингой и вот – результат, как говорится на лице.
В тепле, в квартире Вовки я почувствовала себя наконец-то в безопасности и если бы не дергающая боль, можно было подумать, что все это мне приснилось. Вовка с ужасом и сочувствием смотрел на меня, потом опомнился и бросился к телефону.
– Куда звонить собрался?
– В скорую!
– Стой, не надо.
– Почему?
– Потому что меня не отпустили, я сбежала и теперь меня будут искать. Боюсь, что в больнице меня найдут быстро. Я поэтому и домой не поехала.
Володя бросил трубку на рычаг. На скулах у него гуляли желваки, а синие глаза стали почти серыми – он был в бешенстве.
– Найду скотов, голыми руками передушу! – сквозь зубы процедил он.
– У тебя есть водка?
– Есть коньяк.
– Водка тоже нужна.
– Сейчас сбегаю. Коньяка налить?
Я кивнула. Володя прикатил из спальни сервировочный столик, на прозрачной крышке стояли полбутылки коньяка и тарелки с почти нетронутой закуской.
Пока он бегал в ночную палатку за водкой, я выпила три рюмки и съела пару ломтиков красной рыбы. От выпитого боль притупилась, а тошнота и головокружение усилились. Я закурила и услышала, как открывается входная дверь. Вошел Вова с бутылкой водки.
– Как ты, Лер?
– Обалденно. Мне бы теплой воды и полотенце, до ванны боюсь не доползти.
– Сиди не двигайся, я сейчас все сделаю. – Он сбросил с ног ботинки. Потом принес свой теплый спортивный костюм, снял с моих ног обувь и помог переодеться. Растревоженная боль усилилась, и мне пришлось выпить еще. Сдвинув в сторону тарелки, Володя поставил на столик кастрюлю с теплой водой и протянул мне чистое полотенце.
– И зеркало, – вздохнула я. Не было никакого желания снова смотреть на себя, но пришлось. Смывая теплой водой свежезапекшуюся кровь и протирая водкой ссадины, я подумала, что, скорее всего никогда уже не буду выглядеть как прежде. Накопившиеся страх, отчаяние и боль прорвались наружу, и я разревелась в родных, добрых объятиях друга.
Проснувшись утром, я поняла, что без врача все-таки не обойтись, вдобавок ко всему подскочила температура, и чувствовала я себя так, что умереть было бы самым лучшим выходом. Вовка позвонил на работу, наврал про страшный внезапный грипп и остался ухаживать за мной.
– Вов, – проскрипела я, стремительно погружаясь в вязкое полубессознательное состояние, – может у тебя есть знакомый врач, который не станет про меня никому рассказывать?
Вовка глубоко задумался.
– Отец Кости Калугина! – осенило его. – И что ж я, дурак, вчера об этом не подумал?
