– Ты знаешь, что Первый угрожал убить Мэди? – спросил он.
– Врешь, – вырвалось у того.
Бас покачал головой.
– У нее порез на шее. Первый приставил нож к ее горлу. Я бы хотел обсудить его методы.
Ничего он с ним обсуждать не собирался, хотелось разбить его мерзкую рожу в кровь. Бас не знал, как выглядит Первый, но отчего-то был уверен, что рожа окажется мерзкой. Стоило представить, как этот сумеречный урод хватает его девушку и прижимает нож к ее нежной шее, и глаза застило яростью.
– Он бы не стал вредить Мэди, только не ей, – покачал головой Шрам.
– Однажды Первый потащил ее в Ночь, – напомнил Бастиан. – Он рисковал ее жизнью только затем, чтобы убедить, какие чары плохие.
– А вы будто хорошие.
– Я люблю ее, – сказал Бас. – Она моя невеста и однажды станет моей женой. Никто не смеет угрожать ей.
Шрам откинулся на спинку стула, разглядывая Баса будто по-новому.
– Ты не найдешь здесь Первого, – ответил он. – Не кипятись, чарёныш. Примчался защищать Мэди? Но ее тут никто не обидит.
– Она здесь больше и не появится, так Первому и передай, – заявил Бас, подавшись вперед. – Но готов поспорить, он особо не огорчится. Ведь она ему только мешает.
– Мэди? – удивился Шрам. – С чего бы? Она – наша надежда!
– Вот именно поэтому. Мэди – наследница седьмого дома. Вы все тут обычные тени, обреченные прозябать в Сумерках. Кроме нее.
– Мэди особенная, – согласился лысый. – Седьмой дом возродится. Свет вспыхнет во мраке.
– Но Первый не захочет становиться Вторым, – перебил его патетические пророчества Бас. – Понимаешь, полосатая твоя башка? Я даже могу допустить, что ты говоришь искренне и готов защищать Мэдерли. Вы все, возможно, готовы. Но не он. Не Первый. Он приставил нож к ее горлу и пустил ее уникальную кровь. Ты уверен, что однажды он не захочет полоснуть ее посильнее? Просто чтобы занять место главы седьмого дома. Он ведь считает его своим.
Шрам нахмурился, поджал губы.
– Ты нагнетаешь, чарёныш, – пробормотал он.
– Подумай над этим. Если сумеешь, – раздраженно сказал Бас.
Дверь протяжно скрипнула и отворилась, и в темную комнатушку шагнул тот, кого Бас точно не ожидал увидеть.
– Отец? – удивился он, привстав со стула.
Артирес Альваро вошел в тесную гостиную, оглядел и узкий продавленный диван, и дощатый пол со светлым пятном посредине, и тетю Рут, которая безмолвно всплеснула руками и умчалась на кухню греметь посудой.
– Можешь идти, – сказал Бас Шраму.
Отец задрал голову, проведя здоровяка любопытным взглядом, и опустился на его место. Придвинув к себе кувшин, который принесла тетя Рут, сунул в него нос.
– Что ты тут делаешь? – со вздохом спросил Бастиан.
– Защищаю того, кто мне дорог, – ответил отец, взяв кружку. – Тебе это знакомо теперь, правда?
Бастиан не стал спорить.
– Давай, рассказывай, – предложил отец, плеснув в чашку компот. Отломив кусок кренделька, кинул в рот, прожевал и одобрительно кивнул тете Рут. – Мне доложили вкратце, и деталей я не знаю. Зачем ты снова сюда примчался?
***
Когда они вышли на крыльцо, отец задержался, дожидаясь внимания. На узкой улице Порожков собралось столько чаров, сколько этот город не видел никогда.
– Я Артирес Альваро, – произнес отец, и на его голос повернулись все – и чары, и тени. – Глава дома Альваро. Я не желаю вам зла. Несмотря на то, что мой сын, Себастиан Альваро, едва не погиб, освещая ваш город. – Он выдержал многозначительную паузу, давай всем возможность осознать его слова. – Мэдерли Эванс теперь под защитой моего дома.
