Что я такое?
— Проснулась? — послышался приветливый голос дежурного целителя — не запомнила её полного имени, но, похоже, все зовут её мисс Эбби. Милая девушка. И ни разу не выказала неприязни, чего я немного опасалась. — Не придуривайся, и так знаю, что да. Как самочувствие?
Улыбнувшись чуть кисло, села на постели. Самочувствие прекрасное, если говорить о физическом состоянии. На душе же… холодно, пусто и пыльно, как в заброшенной лачуге.
— Всё в полном порядке, мисс, спасибо вам.
Эбби нахмурилась и поджала губы, что на её округлом глазастом личике смотрелось странно.
— Смотри-ка, каменная что те горгульи, — пробурчала она. И, вздохнув, уже ласковее прибавила: — Лисандра, я, возможно, лезу не в своё дело, но мне было бы куда спокойнее, если бы ты закатила безобразную истерику и, не знаю… расколошматила что-нибудь? Тёмному магу вредно всё держать в себе, вы ж темпераментные — жуть. Поплачь хотя бы, пока никто не видит!
— Не могу, — пожав плечами, ответила я.
Действительно не могу. Даже вчера не вышло — руки-ноги ходили ходуном от очередного потрясения, но я просто сидела и пялилась в одну точку, пока вокруг суетились Стеф и почему-то задавака Лэндон. А затем, так и не сказав ни слова, позволила встревоженному Дику отволочь меня сюда, в лазарет.
— Потом как-нибудь. Спасибо ещё раз, мисс Эбби, можно я пойду?
— Иди-ка ты, — вздохнула та, — в ванную. Хоть помоешься нормально, раз уж всё равно здесь.
Помыться без толпы недоброжелательниц за спиной? Звучит и впрямь соблазнительно.
Неспешно приняв душ в тесной, но чистенькой кабинке, укуталась в пушистое полотенце и взялась за щётку для волос, что мне любезно одолжила целительница. Глянула на себя в простеньком зеркале, что висело над раковиной. Да так и застыла, не донеся расчёску до головы.
Это я?..
Девушка в отражении и впрямь выглядела знакомой. Лицо сердечком — широкий лоб с чуть заметным, но всё равно нелепым вдовьим мыском, тонкие скулы, острый подбородок. Пухлые капризные губы, аккуратный прямой нос, большие глаза с приподнятыми уголками…
Глаза, прежде голубые, стали невероятного сине-фиолетового оттенка. Живые и выразительные, но какие-то потусторонние, они ярко выделялись на фоне непривычно бледного лица и белокурых волос.
Красиво. И жутко. Как будто тьма, поселившаяся внутри, выпила из меня все краски. Всю жизнь. Всё счастье.
Ужас сковал меня по рукам и ногам, горло стиснуло болезненным спазмом и…
И снова пустота. Слёз как не было, так и нет. Хорошо это или плохо, ума не приложу.
Высушила волосы привычным заклинанием, расчесала, вяло удивляясь их странному золотисто-серебряному отливу, и собрала в толстую косу. Снова взглянула на снежную королеву в зеркале, поморщилась, но тут же выразительно завела глаза к потолку. Подумаешь, выцвела немного! В остальном-то прежняя. Отнюдь не аристократические формы, старательно наетые на шоколаде и пирожных, никуда не делись, дурацкий мысок надо лбом — тоже. Возле левого глаза всё так же красуется небольшая родинка. Правая бровь по-прежнему чуть выше левой.
Ещё раз поблагодарив мисс Эбби, частично вернувшую мне веру в хороших светлых магов, я поспешила попрощаться. Хорошо, сумка и форма были при мне, не придётся бежать в комнату за вещами…
— Далеко собралась, красотуля? — послышался откуда-то сбоку вкрадчивый мягкий голос. Почему-то женский.
У стены, привалившись к одной из колонн, стояла девица. Темноволосая и темноглазая, с той самой фигурой, какой я обзаведусь, только если стану есть одно лишь мясо и не буду вылезать с занятий по физподготовке. Красивая. Не той красотой, что делает из юной девушки мечту каждого первого мужчины, но всё равно приметной и какой-то хищной: острые скулы, густые тёмные ресницы, тонкие губы, чуть длинноватый нос. Мужчины любят блондинок, факт… Зато от таких брюнеток не гуляют налево, справедливо опасаясь если не яда в бокале, то знатной оплеухи.
