— Поздравляю, лорд Гилберт, — скривился я в нервной усмешке, — теперь вы тоже дядюшка.
Тони задумался. Подергал себя за прядь тяжёлых тёмных волос — плохой жест, выдающий удивление и крайнюю нервозность. Насколько мне помнилось, Антониус Гилберт ни первым, ни другим не страдал. Удивлять он и сам умеет, напропалую обстряпывая такие делишки, за которые его на правах приятеля вечно костерит Руфус, мужик прямой и обстоятельный. Нервничать Тони не умеет вовсе. Эта участь достаётся тем, кто решает посоперничать в интригах с нынешним главой ушлой семейки.
Однако же теперь он нервничает. Прямо как мы с Гидеоном, мигом просекшие, что ситуация принимает уж совсем интересный оборот.
— Рад безмерно, — протянул Тони с кривой ухмылочкой, едва дочитав сунутое мной письмо. — Башни посреди леса, катакомбы, схоронки у кого остались?
— У всех, — мрачно отозвался Гидеон. — Думаешь, придется прятать?
— Без сомнений, — кивнул я. — Александр, мир его праху, чудом дожил до тридцати. Бесхозную девчонку Найтстар, молодую, здоровую и плодовитую, грохнут ещё до окончания Академии.
Тони снова дёрнул себя за волосы, покусал губу. Думает. Ну или скорее прикидывает, как бы утихомирить жену — леди Лианна наверняка получила похожее письмо от своего драгоценного первенца и уже готовится разносить Академию по камешку, чтобы выцарапать оттуда племянницу.
Я содрогнулся и даже почувствовал Ливингстоуну — вбившие себе что-то в голову Найтстары воистину страшны и опасны. Даже если они уже давно Гилберты.
— Ну и кто из нас троих будет похищать принцессу? — поинтересовался Гидеон.
— Я, — отозвался я решительно. — Вам двоим ещё детей на ноги поднимать. Я тут единственный сыч, да и её величество давно порывается вернуть мне должок. Только нужно придумать, под каким предлогом я попаду в Академию.
— Придумаем, — пообещал Тони. — Но втроём не управимся.
— Леди Ленора, Лианна, Руфус…
— И наши дети, — вздохнул Гидеон, почти наверняка не желающий впутывать в авантюру своего наследника. — Видит Царица, наследнички у нас всех удались. Пиши Леноре и зови жену, Гилберт.
— А ты?
— А я, пожалуй, подыщу леди Лисандре башенку. Было у меня местечко подходящее. Сам Рыцарь не отыщет, Царицей клянусь.
Я скептически хмыкнул. Идея, конечно, здравая, да только как в ту башенку загнать девицу по фамилии Найтстар? Уговорами, обещаниями, угрозами? Не пойдёт, руку даю на отсечение. Силком? Так от той несчастной ухоронки камня на камне не останется…
Ладно, по ходу дела разберусь — и с девицей, и с башней, и с бардаком в Академии. Или я не Рэйнхарт Блэквуд.
10. 10
Утреннее пробуждение было на редкость приятным… по крайней мере, первые секунд десять. Потом я распахнула глаза, в замешательстве уставилась на незнакомый потолок и… вспомнила.
Распределение. Шквал недобрых взглядов. Первый день занятий. Знакомство с наставником.
Горящий, мать его, камень.
Ругаться леди не пристало, но на ум упорно лезли слова — одно другого неприличнее. Великие звёзды, да как вообще можно было поджечь то, что не горит?!
Не горит. Но плавится. Правда, пламя должно быть настолько горячим, что мне даже вообразить трудно.
Вот только оно даже тёплым не было. И, сдаётся мне, к живому огню также не имело никакого отношения, но как эту штуку ещё назвать? Перекошенное в ужасе лицо преподавателя до сих пор стоит перед глазами. Может, он знает, что я натворила?
И… кто я такая?
