– Я уже откусил. Вот, смотри…
– Всё, не садись со мною больше!
– А с кем мне садиться, с мадемуазелью Бододкиной?
– С ней и садись.
Клёпин посуровел:
– Маваси хочешь?
– Я тебе сейчас сам как дам!
– Да ну? Мишка, пойми, я ведь из добрых побуждений, ведь кто, как не я, тебя жизни учить будет? Доверчив ты, товарищ, а жизнь, понимаешь, непроста.
– Гад!
– Ну вы там, Кац, Клёпин! – подал голос биохимик Пеличко, получивший кличку «Лысый пряник». – Может, хватит?
Колька состроил умильное лицо и с жаждущим знаний выражением уставился вперёд.
– Да, кстати, – он вспомнил на перерыве, – где Ира? Её вроде уже два дня нет?
– Болеет, – сказала Надя.
– Да? Так у неё климакс?
– Ты что себе позволяешь? – возмутилась голубоглазая Ольга.
– А что? Подумаешь, климакс.
– Она только вступила на дорогу потерь, – внушительно говорит Сергей.
Вдруг взрыв. Это Надя взяла с подоконника горшок с цветком и со всей силы грохнула о пол. Все молчат. Красная, как огонь, Надя с бешено сверкающими глазами заикается:
– Ты… ы… ы… Я думала… А ты такой же, как все!
Опрометью выбегает.
Сергей встаёт. Топчется.
– Уберу, – с трудом выталкивает из себя.
Именно на втором курсе Мишка по-настоящему открыл для себя театр. Но не просто театр, а Большой драматический имени Горького. Началось всё с «Истории лошади», где Евгений Лебедев играл великолепного иноходца, а Олег Басилашвили – его блестящего, надменного хозяина. Оба были озарены таким бездумным счастьем молодости, что захватывало сердце. Спектакль на всю жизнь остался в памяти, хотя в тот вечер Мишка ничего не понял – ну спектакль, ну хороший. Посмотрел, вышел – холод, снег, смазанные огни, застывшая болотная свежесть гигантского города. Запрыгнул в полупустой троллейбус, сел возле замороженного окна, подышал в него, приставил ладонь и в оттаявший отпечаток начал смотреть на проносящийся мимо ночной Невский. В дальнейшем Мишка ходил в этот театр, как к друзьям. Тебя ждут – в прихожей свет, в кухне звяканье посуды. Стряхиваешь снег с обуви, вешаешь пальто, устраиваешься поближе к горячей батарее, негромкий разговор, но тише! Раздвигается занавес, и появляется мистер Пиквик.
8
– Лев, у тебя в волосах расчёска застряла!
– Где? – Лев хватается за голову и багровеет. – Колька!
Самое главное у маленького Льва – это чувство собственного достоинства и большая, стоящая дыбом шевелюра, которой он уделяет необычайно много внимания. Ещё ему нравится тоненькая ловкая Ольга в своих красивых сапожках и джинсовом костюмчике, поэтому весь второй курс он нудно смотрит на неё влюблёнными глазами. Вот и сейчас уставился.
– Лёвка, хватит, прекрати!
Лёвушка грустно вздыхает.
– Ну и когда же вы наконец, Лев и Олечка, пойдёте глазами к солнцу? – интересуется вездесущий Клёпин.
– Заткнись, Клёпин! – Ольга фыркает и вступает в содержательную беседу со старостой Любой. Люба кивает, кивает, а сама косит глазом на Клёпина.
– Миш, – поднимает от морского боя глаза Сергей, – а чего Левушка этой высокой блондинке на грудь кидается?
– Щемящее чувство дороги, – реагирует Мишка, – ах, чёрт, опять проиграл. Серый, как тебе удаётся?
К ним присаживается отвергнутый Лев.
– Лёва, она тебя не стоит, – как бы рассеяно замечает Сергей.
– Думаешь?
– Конечно. Посмотри на себя – стройный моложавый мужчина.
– То есть?
– Оговорился – молодой. Так вот, она тебя не стоит.
– Думаешь?
– Конечно. Правда, Миша?
– Правда. Бододкина гораздо лучше.
