Коля, дойдя до колонны Когитатора, поставил кружку обратно на узкий бортик в ее основании. Развернувшись, пошёл на второй заход. Иллюстрируя свои объяснения сигаретным дымом и чеканным шагом, рассыпал он по пути искрящийся пепел.
– А это уже, от двигателей передается на корпус корабля и становится вполне ощутимым сигналом. Соответственно, – на этих словах он нырнул вниз к упаковке с бутылками, но Коля, был готов и легким движением ног, задвинул упаковку глубоко под сиденье. Юра крутанулся, распрямившись и поправив китель, продолжил. – Соответственно, нужно учитывать эту поправку, чтобы грамотно проложить курс и не выскочить из скольжения.
Синий ореол нейрогеля вокруг Колиного лица сиял.
– Я предвидел. – сказал он.
– Ру-ту-ту-ту.Ру-ту-ту-ту. – смакуя, повторил Юра, выпустив облачко дыма.
Затем аккуратно и размеренно, очень буднично, нажал на кнопку на панели на стене прямо за Колей. Его кресло тут же поднялось и развернув Колю к стене мониторов подтянуло его к приборной панели.
– Удивительно. – сказал я. – И много такого?
Пылаев, на скудном свету рассматривал этикетки на бутылках. Сигарету зажав во рту.
– Эй.. – сказал Коля. Гель стал активным и полностью затянул его внутрь кресла. Так что остаток фразы мы не разобрали.
Юра сел обратно, протянув мне одну бутылку.
– Да. Со временем привыкаешь. Особенно если маршрут знакомый. Уже начинаешь чувствовать машину. Ну и на крайний случай, есть маяки. У них особый сигнал, можно посчитать и вести машину по ним, если не уверен.
Коля смог разобраться. Кресло вернулось обратно, выпустив его.
– На крайний случай можно и посчитать. Слышал? – кинул он мне.
– Спичка надежная машина.
– Я видел, что с ними бывает. – сказал я.
– Это редкость. Перелетов много. А катастроф меньше процента.
– Это все равно много.
Пылаев выпустил струю дыма и отправил окурок в свободны полет в сторону входа. Через какое-то время там появился робот-паук, который его убрал. А затем вычистил рассыпанный пепел и уполз обратно в недра корабля.
– Ну, как посмотреть.
Юра задумался о чем-то уставившись в темноту.
Дни стали тянуться слишком долго. Все на корабле рассосались по углам. Как можно дальше друг от друга. Пытаясь чем-то себя занять. Уткнуться в какую-нибудь деятельность, лишь бы скоротать время и не думать о происходящем.
До сегодняшнего дня с Пылаевым мы почти не общались. Да и не были особенно знакомы. Впервые, его я встретил уже в космопорте на Персеполисе. Нас представил друг другу перед отлетом.
За окнами космопорта расстилалась взлетно-посадочная площадь. Было жарко, слепило солнце. Бесконечное голубое небо над головой. Внизу ряды яхт и челноков на своих посадочных местах. Между ними снуют сотни людей.
На горизонте, в песчаной пыли небоскребы колышутся словно мираж.
Стиль городов Персеполиса, как говорят – дать традициям древних городов Земли. Всюду кипарисы и пальмы, акведуки и пирамиды из белого мрамора. Колоннады, подпирающие пустое небо. Обелиски небоскребов и многоярусные улицы.
Почему-то, глядя на него меня не покидало ощущение наигранности, будто все это только странная обертка. Словно я попал в ресторан, отделанный в подобном стиле. А не оказался посреди настоящего города. Аутентичного города, который медленно прорастал на планете.
– То есть. – сказал Коля, болтая на дне бутылки светлое пиво. – Вы весь полет спите?
– Кстати, да. – сказал я. – Вся жизнь в стазисе?
