Я, опершись о метлу, наблюдала за оседающей на пол пылью, что посверкивала изнутри рапсово-желтым светом. Заведение опустело. За барной стойкой переговаривались подносильщицы, что начищали до блеска увесистые граненые бокалы; из второго зала доносилось монотонное завывание фантомов, очищающих пространство от чужих мыслей и ненужных снов: их сметали, подобно мусору, в мешки, да только сотканы они были из звездной пыли и заковывали в себя грезы, как в клещи.
Легкая приятная сонливость. Смутное дежавю – ранее утро, когда солнце еще не взошло, и морской воздух врывался в распахнутое настежь окно, колыша бесшумно тонкие занавески, – улетучилось также быстро, как появилось.
Пахло чистотой. Пахло деревом и острыми специями.
В мыслях всплыла навестившая меня Циара, и предложение Князя, которое он сообщил мне устами сирены. Появился образ Ияра, долгое время старающегося заполучить мое внимание. Вспомнились подготовленные для аконитового зелья ингредиенты… На мгновение показалось, что желаемое так нестерпимо близко, что стоит лишь руку протянуть, дабы его коснуться.
Вариантов масса, как попытаться вывести дракона на столь сильные эмоции, что человеческая оболочка лопнет. Насколько это правильно? Да и существует ли понятие "правильности" в этом случае? Думать о чувствах Ияра? Или о своих потребностях? А может о том, что принесет собой обращение мужчины в огнедышащего змея? Насколько он велик? Опасен? Зачем это нужно Князю? И важно ли мне об этом заботиться, или стоит думать лишь о последствиях для себя? В конечном итоге ответ на вопрос о правильности зависит от этических принципов и моральных установок. Готова ли я сыграть на чувствах Ияра? Действительно ли меня не заботит результат обращения?
Для Циары словно дилеммы не существовало: "К чему столько вопросов и излишние волнения, сладкоголосая? Ты в Нигде. Здесь нет хороших и плохих последствий, есть только выбор, и зачем делать его в противную от себя сторону? Князь утоляет свою жажду: не единожды он повергал всё Межмирье в необычайную опасность лишь потому, что горделив и отравлен чрезмерным самомнением. Он постоянно играет с огнем, с друзьями Всадниками устраивая бесконечные споры. Ияр хочет утолить свой голод: ты стала его навязчивой идеей, и он бы не стал гнушаться грязной игры, чтобы заполучить тебя. Он не околдовал тебя драконьими чарами не из уважения к твоему выбору, они просто не сработали, ибо сердце твое отдано, а душа строптива. Жители Нигде? О, они достаточно привыкли к здешней вакханалии; столько всяких плотоядных тварей вокруг, да оживших кошмаров, но никто не стремится с этим бороться, отнюдь. Лишь здесь всё сосуществует в гармонии ведь когда можно быть самим собой и не надевать маски, нет смысла томиться в недовольствах от жизни. Боишься сделать Ияру больно? Не хочешь управлять им ради своих интересов? Закопай ты уже в сыру землю людскую совесть, Аделина Буланже давно мертва: ее легкие полны воды, а останки пожрали во тьме вод рыбы. Ты больше не человек, Адель. Ты тень, призрак; и может ты не стремишься получить Аконитовым зельем себе оболочку сущности, но жаждешь мести. Здесь все играют, сладкоголосая, и разве память твоего капитана не стоит того, чтобы попробовать себя в этой нехитрой забаве? Играет Князь. Играет Ияр. И почему мы не можем сыграть ими?"
В словах ее был смысл. Или мне хотелось облегчить себе муки выбора его наличием.
