* * *
– Слушай внимательно, Пятровский. Завтра без четверти одиннадцать утра ты должен прибыть в приёмную товарища министра юстиции господина Фриша на Литейный, четыре. Понятно?
Прокурор Петербургской судебной палаты Вячеслав Константинович фон Плеве усталым взглядом посмотрел на подчинённого. После убийства государя всё руководство и личный состав министерств внутренних дел и юстиции практически не смыкали глаз. Аресты участников покушения, их помощников и сочувствующих проходили ежедневно. Кого-то тут же бросали в застенки, кого-то освобождали, но через пару дней опять ловили. И допросы, очные ставки, следственные эксперименты, допросы, очные ставки, следственные эксперименты… Это всё повторялось изо дня в день. Нужно было усиление следственных и судебных органов, искавших злодеев и принимавших решения по судьбам арестованных. Одним из таких должен был стать статский советник Игнат Тимофеевич Пятровский.
– Так точно, ваше превосходительство! – по-военному ответил пятидесятилетний подчинённый.
– Тогда ступай.
Утром следующего дня Пятровский облачился в чёрную форменную одежду с бирюзовыми кантами на фуражке, мундире и погонах и к назначенному сроку прибыл в приёмную к Фришу. Секретарь внимательно осмотрел гостя с ног до головы, смахнул с его плеча откуда-то взявшееся птичье пёрышко, чем смутил посетителя.
– Проходите, ваше высокородие! – И подбадривающе подмигнул статскому советнику.
Игнат Тимофеевич постучался, но ответа не последовало.
– Смелее, господин статский советник, – сказал секретарь.
Пятровский повернул ручку и потянул дверь к себе. За ней оказалась ещё одна, открывающаяся внутрь. Тут он уже не стал стучать, а просто зашёл в кабинет.
– Ваше высокопревосходительство! Статский советник Пятровский к назначенному часу прибыл! – выпалил Игнат Тимофеевич, преданно глядя в глаза товарищу министра.
– Проходи, Пятровский. Читай.
С этими словами Эдуард Васильевич Фриш протянул Пятровскому листок бумаги с водяными знаками и геральдическим знаком министерства юстиции. Статский советник с волнением и лёгкой дрожью в руках принял его, достал из внутреннего кармана тужурки очки и, надев их, прочитал:
«ВСЕПРЕСВѢТЛѢЙШІЙ, ДЕРЖАВНІЙШІЙ,
ВЕЛИКІЙ ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОРЪ
АЛЕКСАНДРЪ АЛЕКСАНДРОВИЧЪ,
САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕРОССІЙСКІЙ, ГОСУДАРЬ ВСЕМИЛОСТИВѢЙШІЙ!
Прошу разрѣшенія Вашего Императорскаго Величества временно возложить обязанности слѣдователя по особо важнымъ дѣламъ Санктъ-Петербургскаго окружного суда на статскаго совѣтника Игната Тимоѳеевича Пятровского, въ связи съ необходимостью убыстренія проведенія слѣдственныхъ дѣлъ. Характеристика на онаго и послужной списокъ прилагаются.
Товарищъ министра юстиціи Фришъ.
15 марта 1881 года.»
А ниже резолюция Александра III:
«На два мѣсяца. Будетъ достоинъ – представляй къ постоянному.
А.».
Сердце статского советника забилось вдвое быстрее обычного, на руках, лбу и шее выступил пот, дыхание участилось, очки стали запотевать. Он оторвал взгляд от листка, протянул его обратно Фришу и непроизвольно попятился назад.
– Ты мне ещё тут в обморок упади! – весело сказал, глядя на него, товарищ министра, тем самым вернув Пятровского в чувства. – А письмо можешь забрать себе, на память. Все необходимые распоряжения уже сделаны. Сегодня завершишь все дела у Плеве и завтра – сюда. Секретарь покажет тебе, где будешь трудиться. Свободен.
И Фриш углубился в изучение дела очередного бунтаря, которого должны были повесить. Игнат Тимофеевич пулей выскочил из кабинета, мельком взглянул на улыбающегося секретаря и через мгновение оказался на улице. Его мечта была рядом с ним!..
