Войдя в дом, она на мгновение остановилась, собираясь с мыслями. Она слышала, как Рут и Сара спорят на кухне, как лучше сделать говядину мягкой, – словно сегодня это имело какой-то смысл! Эстер прислонилась к стене и немного постояла, переводя дух.
– Эстер! – по узкой лестнице сбежал Филипп и обнял жену. – Ты вернулась!
Радость в его голосе была настолько неподдельной, что Эстер не сумела сдержать слез. Филипп потянулся и осторожно вытер ее щеки.
– Не плачь, моя чудесная девочка! Все хорошо, мы вместе… Ведь правда?
Он так крепко ее обнял, что они стали почти единым целым. Она почувствовала, что расслабляется, и обвила мужа руками, стараясь притянуть его еще ближе. Стесненные обстоятельства не ослабляли их желания. Напротив, любовь их стала еще слаще и острее. Единственное, чего она боялась, это беременности. Как бы ни хотелось ей родить Филиппу ребенка, но грязное гетто – не место для детей. Филипп был с ней согласен. На прошлой неделе он вернулся домой из своей швейной мастерской с «защитой». Не самое удобное приспособление, но Эстер было приятно, что он позаботился о ней, и ее любовь к мужу возросла безмерно.
– Может быть, пойдем прямо на чердак? – шепнула она.
Филипп страстно поцеловал ее.
– Хорошо бы, но наши мамы ждали твоего возвращения весь вечер. У нас сегодня мясо!
– Мясо?!
Рот Эстер мгновенно наполнился слюной. Теперь она поняла, в чем было дело. Она игриво посмотрела на мужа.
– Что ж, тогда…
– Кусок говядины тебе дороже меня?
– Даже самый крохотный кусочек дороже!
Филипп схватился за сердце.
– Какой удар!
Эстер хихикнула, на мгновение позабыв об ужасах гетто.
– Тебе повезло: я – медсестра и смогу тебя вылечить.
– Правда?
– Но только после мяса!
Филипп заворчал, но все же поцеловал жену, взял ее за руку и повел на кухню.
– Эстер!
Все радовались ей как никогда. Раз она пришла, можно раскладывать по тарелкам то, что кипело в кастрюле на плите. Все расселись за столом – в доме было так тесно, что сидели они, практически прижавшись друг к другу. Но сегодня всем было все равно. Все, не отрываясь, смотрели, как Рут осторожно раскладывает по тарелкам жаркое – сегодня рядом с обычной картошкой и брюквой лежали сочные куски мяса. Сара нарезала хлеб – похоже, счастливый молодой отец снова отблагодарил Эстер. Глаза ее наполнились слезами при виде такого пиршества.
– Откуда у нас мясо? – спросила она, наполняя ложку бульоном и жмурясь от божественного вкуса.
– У твоей сестры хорошо идут дела на новой работе, – ответила Рут.
Эстер повернулась к Лие. Той исполнилось пятнадцать, и недавно она получила работу в администрации на рынке Балуты. Все немного нервничали, потому что в администрации постоянно бывали немцы, но пока что все было в порядке. По крайней мере, Лия работала в чистом, нормальном здании, а не в грязных мастерских, которые Румковский организовал по всему гетто.
– Тебе платят… мясом?
– Не платят, глупая! – звонко рассмеялась Лия. – Мне платят этими чертовыми румками, как и всем.
– Лия, следи за языком! – возмутилась Рут.
– Прости, мама, – покраснела Лия. – На работе все постоянно чертыхаются.
– Это не значит, что ты тоже должна. Нужно помнить о манерах.
Лия искоса взглянула на Эстер, и та с трудом сдержала смех. Она вспомнила, как они с сестрой как-то спрятались в шкафу для стирки (по размеру этот чулан был почти таким же, как спальня, где теперь ютились их бедные родители) и принялись перечислять все известные им ругательства. Слов было немного, но им было безумно приятно шепотом сквернословить в двух шагах от строгой матери.
