«Как же их жалко» – с горькой грустью подумал Алан о своей семье, после чего отключился.
Глава 3
Чувство жажды терзало Алана, а ноги горели, словно находились на углях. Открыв с трудом глаза, он обнаружил себя в каком-то сарае, с одной стороны которого вместо стены находились железные прутья. Они напомнили Алану детство, когда в их небольшой городок приезжал цирк с животными, которые ютились в подобных сараях на колесах и зачастую содержались далеко не лучшим образом.
– Гринго, гринго! – вдруг раздался голос, после чего владелец этого голоса, которого Алан не видел, начал кому-то что-то кричать на испанском языке.
Алан лежал на боку, и за его спиной послышалась возня и голоса людей.
– Гринго, привет! – достаточно дружелюбно и с сильным акцентом сказал подсевший на корточки перед лицом Алана человек. Это был полный мужчина лет тридцати пяти или сорока с большой шапкой курчавых волос на голове.
Незнакомец, вдруг обратив внимание на ноги Алана, тут же подобрал с пола какую-то тряпку и начал ею бить Алана по ногам, из-за чего тому стало намного легче, так как мучавшее его жжение в ногах почти полностью прекратилось.
– Это проклятые огненные муравьи, черт их дери, они очень больно кусаются. Гринго, ты, видимо, обмочился во сне, что и привлекло их внимание, – соединяя некоторые слова воедино, произнес на плохом английском языке незнакомец.
Алан смотрел на все происходящее будто со стороны. Он не мог осознать, что с ним произошло, где он находится и что это за человек, который с ним постоянно пытается говорить? У него болела каждая клеточка тела, а голова кружилась, вызывая тошноту.
– Сейчас я тебе принесу воды, гринго, – сказал незнакомец и, сильно похлопав Алана по плечу, куда-то ушел.
Жажда действительно очень мучила Алана, во рту все пересохло, а его губы потрескались и выглядели словно подметки от старых туфель.
– На, гринго, попей воды, – произнес уже знакомый ему голос, и, немного приподняв голову Алана, незнакомец поднес к его губам помятую алюминиевую кружку.
Алан жадно пил воду большими глотками, которая холодными ручьями распространялась по всему телу, и, несмотря на то, что она отдавала каким-то неприятным запахом, это была самая вкусная вода за всю его жизнь. Выпив еще одну кружку холодной воды, Алан остановился, и незнакомец аккуратно положил его голову на собранную кучу соломы, которая небольшим слоем покрывала земляной пол, на котором лежал Алан.
– Меня зовут Виктор Альварес, а как тебя зовут, гринго?
Закрыв глаза, Алан попытался вспомнить, что с ним произошло и как его действительно зовут, но никак ему этого сделать не удавалось, и он провалился в сон.
– Дорогой, проснись, пожалуйста, вернись к нам, – раздался женский голос в голове Алана, из-за чего он проснулся.
Он, как и прежде, лежал на небольшой куче соломы в том же самом сарае, напоминающем скорее тюрьму или клетку для животных, освещаемую ярким лунным светом. Алан был уверен, что слышал голос Ребекки, но если это на самом деле так, тогда где она? Из-за спины снова донеслись звуки возни и скрип деревянного пола, после чего раздался глухой кашель. Алан решил перевернуться на другой бок, чтобы понять, где он находится и кто постоянно издает эти звуки. Перевернуться оказалось не так просто, как он думал, ведь рана на животе причиняла ему просто невыносимую боль при любом малейшем движении. Собравшись силами и скорчившись от страданий, Алан перевернулся на другой бок и теперь старался все рассмотреть в лунном свете. По ширине всей стены сарая были установлены деревянные полки с матрацами, тряпками и пучками соломы, на которых вразброс лежали люди. Тем людям, которым, видимо, не хватило места на «кроватях», лежали на полу, прямо как Алан. В какой-то момент из глубины темноты сарая отделилась тень, от неожиданности Алан вздрогнул, из-за чего мысленно отругал себя, ведь он не хотел, чтобы окружающие догадались, что он уже не спит. Но тень словно услышала его, потому как она остановилась и уставилась прямо на Алана.
