Какой-то животный страх захватил тело Алана, ему стало не по себе, будто он увидел призрака. В ночной тиши каждый звук всегда кажется намного громче, чем днем, поэтому чей-то пук, внезапно раздавшийся в сарае, более походил на раскат майского грома.
Отвлекшись лишь на мгновение и тут же вернувшись взглядом в темный угол, Алан понял, что тени там больше не было. Снова послышалась возня и ворчание, после чего с кровати поднялся человек, который, немного посидев на кровати, свесив ноги вниз, поднялся на ноги. Раздался звук черкания спички, и на мгновение лицо человека осветилось огнем, в свете которого Алан узнал незнакомца, который ранее его поил водой и сгонял с ног кусающих насекомых. В воздухе почувствовался запах табака, который навел его на воспоминания о друге, который рассказывал, что при курении самая лучшая затяжка именно первая. Громкий скрип деревянных полов под ногами незнакомца вывел Алана из воспоминаний. Незнакомец вдруг подошел к Алану и попытался рассмотреть, спит ли он.
– А, проснулся уже, гринго, – низким голосом сказал незнакомец.
Алан пытался вспомнить, как звали этого человека, и, перебирая в голове имена, не мог наткнуться на нужное.
– Ты меня узнаешь, я – Виктор, Виктор Альварес, – произнес незнакомец.
Алану показалось, что этот Виктор был хорошим человеком, и он решил больше не притворятся спящим, поэтому ответил:
– Алан Уайт, я из Арлингтона, это в Соединённых Штатах…
– Алан, ты не думай, что тут живут дикари какие-то. Я прекрасно знаю, где находится город Арлингтон, также знаю, где находятся такие города, как Ванкувер, Токио, Берлин, Москва или Амстердам, – спокойным и низким голосом перебил его Виктор.
– Где я? – тихо спросил Алан.
– Ты, друг, в Боливии. Хоть это и самая лучшая страна в мире, но мы сейчас с тобой находимся в чертовски хреновом месте, откуда вряд ли можно выбраться живым.
Алан в этот момент подумал о Ребекке и детях, ведь он так и не выяснил, где они и что с ними.
– Виктор, скажи, у тебя есть телефон, мне срочно надо позвонить жене, я не знаю, что с ней и детьми?
– Гринго, видимо, ты так еще и не понял, где находишься? Мы тут вместо рабов, и кроме работы, скудной еды и душа раз в неделю нас и теперь тебя не ожидает больше ничего. Я, правда, иногда могу еще заработать на сигареты или пиво, но это бывает крайне редко, – будто размышляя вслух, добавил Виктор.
Внезапно послышался звук хрустнувшей ветки, после чего кто-то с другой стороны решетки злобно прикрикнул, в ответ на что Виктор выставил руки вперед и покорно начал извиняться. Алан догадался, что он, скорее всего, извиняется перед охранником, так как Виктор постоянно говорил: «Ло сиенто», что означало буквально раскаяние. Продолжая извиняться, тучный Виктор попятился на свою кровать, умело пряча за спиной сигарету, и после того, как он оказался на своей койке, из-за решетки послышался звук шагов, отдалявшихся от их тюрьмы. Алан больше не хотел спать, для себя он решил, что обязательно вырвется из заточения и в любом случае найдет свою семью, чтобы с ними не произошло.
Когда утреннее солнце наполнило светом сарай-тюрьму, Алану удалось внимательно рассмотреть всех присутствующих ее обитателей. Все они внешне напоминали представителей стран Южной Америки и были разных возрастов, начиная от подростков и заканчивая пожилыми женщинами. Проснувшись, все занимались своими делами: кто-то пытался почистить зубы и умыться, наполнив небольшую пластиковую тарелку водой, седой поджарый старик делал гимнастику, а какой-то молодой парень плакал. Алану в какой-то момент показалось, будто это просто очередной дурной сон и проснувшись, он подробно его расскажет жене и детям за завтраком, как часто до этого бывало.
