». Не менее полная и глубокая формула, чем магическая
Е = mc>2, где все предельно просто: Е – энергия, m – масса (для состояния относительного покоя), а с
>2 – постоянный множитель, численно равный квадрату скорости света. То есть по мере того, как предмет начинает двигаться быстрее, масса его растет. И количественная мера материи в любой ее физической форме – масса – пропорционально связана с количественной мерой движения – энергией. Вам ясно, господа?
Умница Милева в письме своей подруге Элен не сдерживала чувств: «Я счастлива, что к нему пришел успех, которого он действительно заслуживает. Остается только пожелать, чтобы слава не испортила его как человека, я очень на это надеюсь».
Он никогда не отрицал, что математическую часть его работ делала Милева, ибо еще в студенчестве он откровенно мало интересовался высшей математикой: «Мне ошибочно казалось, что это настолько разветвленная область, что можно легко растратить всю свою энергию в далекой провинции, к тому же по своей наивности я считал, что для физика достаточно твердо усвоить элементарные математические понятия и иметь их готовыми для применения, а остальное состоит в бесполезных для физики тонкостях, – заблуждение, которое только позднее с сожалением осознал. У меня, очевидно, не хватало математических способностей, чтобы отличить центральное и фундаментальное от периферийного и не принципиально важного».
Говоря, что тогда ему «еще не было ясно, что путь в глубины теоретической физики связан с самыми сложными математическими расчетами», Эйнштейн надеялся списать этот грех на ошибки молодости, отсутствие опыта… Но ведь и в зрелом возрасте он нередко позволял себе довольно бесцеремонное обращение с математической наукой. Споря с инженером Ферье о жестких правилах и законах математики, в качестве аргумента Эйнштейн выложил на стол перед своим оппонентом пять спичек.
– Каждая спичка имеет длину шесть с половиной сантиметров. Какова суммарная длина этих пяти спичек?
– Тридцать два с половиной сантиметра, – вздохнул Ферье.
– Это вы так считаете, – покачал головой физик-теоретик. – А вот я в этом сильно сомневаюсь. И вообще, не верю я в математику…
Позже одному из своих ассистентов Эйнштейн мимоходом ехидно заметил: «Математика – единственный совершенный способ водить самого себя за нос».
Чудо-пробка для бутылки красного мерло
– Ну что, коллега Эйнштейн, может быть, вам удастся разгадать эту головоломку, а? – Один из экспертов подошел к рабочему столу Альберта и протянул ему бумаги с какими-то корявыми чертежами и диковинную пробку для винной бутылки. – Хотя, конечно, это не совсем ваш профиль, далекий от электротехники, но все же полюбопытствуйте на досуге… Кстати, а что это вы сделали со своим столом?
– Со столом? – Альберт с удивлением посмотрел на сослуживца. – Да ничего особенного. Просто взял ножовку и подпилил ему ножки. Вот и все. Зато мне теперь очень удобно. Знаете, надоело возиться с этой «тонкой регулировкой» крышки, никак не удается установить нужный градус наклона. Вот и укоротил передние ножки, и получилось нечто вроде конторки-бюро. Правда, напоминает дирижерский пюпитр, верно? Очень удобно работать стоя, поверьте. Кроме того, не надо тратить время на каждодневные «упражнения» по методу господина директора… Ну, давайте ваши бумаги. У меня как раз образовалась свободная минутка…
Старший эксперт положил на наклонную крышку стола чертежи и бутылочную пробку.
