Проезжую часть улицы с обеих сторон как бы окантовывали довольно глубокие, заваленные снегом канавы, через которые к каждому дому были переброшены небольшие мостики. Между канавами и домами в две-три доски проложены для прохожих специальные тротуары, кое-где посажены деревья. Деревянные, одно-двухэтажные дома на улицу выходили нечетным количеством окон (особая сибирская примета), но обязательно с крепкими ставнями и резными наличниками. Каждая усадьба огорожена высоким забором и монументальными воротами с калиткой. А около каждых ворот непременно лавочка, вместительная скамеечка. То есть все добротно, капитально и обычно, как было у людей скромного или чуть повыше скромного достатка.
* * *
Как только все удобно устроились в санях и Николай Николаевич скомандовал: «к Владимирской», извозчик сразу же свернул чуть вправо от гостеприимного бессоновского дома, затем быстро пересек ул. Трапезниковскую (ныне ул. Желябова), потом ул. Медведниковскую (ныне ул. Халтурина), перекресток слияния двух улиц Харинской (ныне ул. Некрасова) и Дворянской (ныне ул. Рабочая) и остановился у входа в церковь Владимирской иконы Божьей матери.
Церковь эта в масштабах Иркутской епархии была одной из самых значимых. Во-первых, по преданию, она была построена в 1718 г. на деньги всего города, которые в виде подаяния собирал блаженный Данилушка. Храм был деревянный, и занял он примерно то место, где стояла Богородицкая церквушка. Во-вторых, освящал этот храм после ремонта первый иркутский епископ Иннокентий Кульчицкий, в будущем первый местный святой. Каменное здание необычайной композиции с монументальными формами храмовой части и звонницы было построено на купеческие деньги Я. Протасова в 1775 г. И вскоре после освящения каменного храма ул. Богородицкая стала называться Владимирской.
Осматривая храм, возможно, уже тогда и отметил Александр Васильевич, что среди наружных фасадных украшений есть формы, напоминающие картуши – морские лоцманские карты, карты моряков-первооткрывателей. Позднее он их увидел на Градо-Иркутской Харлампиевской церкви и сумел понять, что оба этих храма, построенные в 70-е гг. XVIII в. на средства иркутских купцов, прежде всего славили сибирское купечество, сумевшее стать и морскими путешественниками, и моряками-первооткрывателями, и промышленниками, осваивающими новые российские земли.
Николай Николаевич предложил войти в храм и, несмотря на то что молодые люди спешили, помолиться за раба Божьего Эдуарда Толля и за его спутников. У этого храма уже была намоленная аура. Церковь, стоявшая на углу Ланинской и Дворянской улиц, находилась совсем недалеко от берега Ангары и паромной переправы, связывающей Иркутск с Московским трактом. Поэтому при виде Владимирских куполов приезжающие в Иркутск с запада осеняли себя первым крестом в знак благодарности за удачное путешествие.
Рассказывая о Владимирской церкви своим молодым друзьям, Бессонов и предполагать не мог, что предстоит выдержать храму в дальнейшей судьбе. Он будет и кафедральным собором обновленческой церкви, созданной РКП в 1930-е гг. для раскола русского православия; и швейной мастерской; и студенческим клубом; и секретным предприятием. Многое будет перестроено, надстроено, что-то потеряно совсем. Наконец, в нем найдет место Иркутская женская православная гимназия Рождества Божьей матери, которая смогла пока только восстановить один малый купол и крест над ним.
