Барона не было в поместье две недели, как раз по причине визита графини Шамплене, с ее томными романтическими воздыханиями на его счет. Но Миерс жил в соответствии со своей верой, любовью и моралистическими принципами, и едва графиня переступила порог его поместья, как он тут, же откланялся и отправился в замок Дефильсе, своей любимой жены Аделины Гранты Дель Фанты Де Миерс.
Конечно же, от этого назойливого романтизма так просто было не отделаться, и вот теперь он был вынужден вернуться в Эжвиль, поскольку у графини возникли к нему какие-то якобы неотложные вопросы и предложения. «Наверное, дама и впрямь помолодела, и гормоны ударили ей в голову», – подумал барон, когда покидал замок Дефильсе.
После таинственной встречи у Водопада Радужных Песен, он уже успел забыть про романтизм Шамплене, и погруженный в сладкие мечты о будущем, не обратил внимания, как мимо него проехала весьма и весьма знакомая карета с вензелями графского дома Шамплене.
– Барон Миерс! – как бичом, хлестнул его знакомый резкий женский голос в спину.
Флай резко развернулся и, увидев строгие, недовольные лица, чертыхнулся, и быстро придя в себя, подъехал к карете.
– Графиня! – удивленно развел руками барон, почтительно снимая шляпу – Какими судьбами? Вы же хотели еще ненадолго задержаться?
– Это невероятное бесстыдство с вашей стороны, барон! Такого хамского отношения к себе, мне еще не приходилось испытывать! Не думайте, что за меня некому постоять! Вы мне очень дорого заплатите! Очень!
– Простите, любезная графиня, но я не понимаю, – начал было оправдываться Миерс, но Шамплене резко захлопнула перед ним окошко кареты.
– Пошел! – крикнула она кучеру, раздался удар хлыста, и карета понеслась прочь. – Мерзавцы, я с вами рассчитаюсь.
Флай понял, что Шэпейра уже в Эжвиле и с завидной рьяностью приступила к выполнению своей миссии, причем не самым политически корректным образом – ибо ему, в подобном раздраженном состоянии, графиню еще не доводилось видеть. Нужно было срочно торопиться, и Миерс галопом помчал своего коня. Спустя десять минут показалась решетчатая ограда поместья и распахнутые настежь ворота. Барон влетел в них, поднимая клубы пыли и резко натянул поводья. Конь дико заржал и встал на дыбы, едва не сбросив седока на землю.
– Смирна-А-А! – прогремел зычный голос капитана Брикса. – Равнение на право!
Во дворе поместья, вдоль парадной аллеи, ведущей к главному входу, выстроился почетный караул из двадцати мушкетеров в соответствии с уставом и артикулом приема почетных гостей. Печатая шаг, к барону промаршировал капитан Брикс и, выпучив глаза, громко, во весь голос отрапортовал.
– Милорд, за время вашего отсутствия происшествий не произошло! Дежурный по караулу, капитан Брикс!
Флай замер в седле, подозрительно разглядывая команду своих наемников, которые будучи у него на службе, никогда не занимались подобного рода экзерцициями. Все это явно попахивало чужеродным вмешательством и требовало срочного принятия адекватных мер. Наемники как будто сами не свои, стояли вытянувшись по стойке «Смирно», не смея шевельнуться.
– Вольно, – пробормотал Флай, начиная понемногу злиться на незваную гостью.
– Вольно! – зычно гаркнул Брикс.
– Брикс, через часок зайдите ко мне, и мы потолкуем о дисциплине в рядах моих наемников. И, главное! От кого она должна исходить. А пока всем штраф в половину месячного оклада. И еще раз выстроите мне тут армейский караул, всех отправлю служить в Папскую Гвардию к Чертовой матери!
