А вот здесь Адам видимо слишком переусердствовал в плане принижения себя и своих способностей. И, конечно, он не потерпит в свою сторону всякую недооценку, тем более от самого себя. И у Адама есть что сказать в свою защиту. О чём он немедленно и заикнулся.
– Ничего я не собирался путать. – Хоть с возмущённым надрывом, но всё же несколько неубедительно и путанно возмутился Адам. – Я всего лишь хотел найти недостающее, переходное звено, связующее между собой эти качественные характеристики человека.
На что следует достаточно удивительный ответ всё того же Адама, только с первого взгляда кажущийся не в тему и далеко находящийся от рассматриваемого сейчас вопроса Адамом.
– Значит ищем Еву. – Вот такое делает заявление Адам, опять застопорившийся на месте, но всё равно не остановившийся, а продолжающий идти и быть в себе такой изумлённый от такого удивительного резюмирования этого разговора-обсуждения с самим собой. Который по странному стечению мысленных обстоятельств в голове Адама сделал вот такой резкий поворот в сторону Евы. Которая являлась камнем преломления света направления его будущего. И только её нахождение даст Адаму понимание себя и своего места в жизни. О чём будет естественно серьёзно подумать. Но только не сейчас, когда тебя со всех сторон окружают различные посторонние люди, кто непроизвольно вносит свой дисбаланс в его ход размышлений. И тут как не задаться самым актуальным на данный момент вопросом.
– А куда я тогда спешу? – через этот вопрос Адам пришёл к пониманию своей общности со всеми этими людьми, идущими так целеустремлённо в одну с ним сторону, или же это он был с ними заодно.
– Если по-честному, то я не спешу, а подгоняющая меня ответственность и необходимость быть вовремя на рабочем месте, называется по-другому. И как? – язвительно так перебил себя Адам, отлично понимая, откуда в нём сейчас возникла вот такая злобная ирония в свою сторону. А всё, наверное, потому, что его трудовые обязанности не были зафиксированы трудовым договором, он так сказать, находился на данном жизненном этапе за штатом (в том числе и североамериканским) одного трудового коллектива, в который он имел желание влиться, но по некоторым объективным и в больше части субъективным обстоятельствам он этого пока добиться не мог.
– Не подходящая у тебя фактура. – Самое откровенное, что ему на ухо прошептали благожелательно в его сторону настроенные люди, кто промолчать никогда не может, когда попирается истина и когда их язык развязывается после посещения буфета, где столько всего способствует быть честным и откровенным к этому миру за сценической рампой театра, куда всем своим девственным романтизмом и не разочарованной печальным опытом жизни душой стремился Адам. А на этом его пути, как оказывается столько препятствий и преград стояло, никогда бы он не подумал, что в лице других людей, особенно в лице самых талантливых и уважаемых в этой профессии, что сам по себе начнёшь заикаться, когда тебя попросят обосновать свои претензии на своё место в этой профессии.
– Мы пока что классический театр, и не ставим столь прогрессивные постановки. – Самое мягкое, что услышал Адам в ответ на своё заикание в приёмной комиссии со стороны художественного руководителя Анатоля Зазнавского. Чей эстетически выдающийся и честно сказать, не для классического и традиционного времени внешний декор, будет более точно что ли сказать, сказал бы ему Адам: не сильно гармонировал с временем классического понимания вещей вас окружающих. И только природная скромность и в некотором роде расчёт на своё здравомыслие – не стоит лезть на рожон, указывая заслуженным всё-таки деятелям искусства, куда оно движется, ты пока что без роду и без племени для клуба избранников Мельпомены – удержало Адама от выражения правды.
