– Стой! – закричала Алиса. – Ты что серьезно кинешь это в суп?!
– Ага, а потом кину туда тебя, если ты не заткнешшшься, – зыркнул кок.
– Но там же черви!
– Сытнее будет, – и поднял руку над чаном.
– Не надо! – дернулась Алиса к Уинстону. – Я лучше переберу крупу.
Амбал глянул через плечо. Затем обнажил свои гнилые зубы и высыпал крупу обратно в мешок. Алиса с облегчением выдохнула.
– Валяй, – отряхнул кок руку. – Только шшшустрее, ужин скоро.
Алиса мысленно себя укорила за поспешность, но потом похвалила – ей пришлось бы есть это варево с червяками наравне со всей командой. На такие жертвы девушка точно оказалась неготовой.
– Хорошо, дай мне чашку, зажги еще пару свечей, и я все переберу, – Уинстон крякнул, что-то прошамкал себе под нос, но чашку достал. – А еще можно мне некое подобие стула?
– На бочку сядь, – обрубком руки указал кок на бочку в углу.
Алиса уже приготовилась напрячься, чтобы тягать бочку, но та оказалась пустой и податливой. Помощница кока докатила ее до стола, стряхнула крошки и уселась сверху. Снова вспомнилось детство в деревне у бабушки, когда перебирали гречку или пшенку перед обедом. Садились за стол, насыпали по маленькой кучке и шустро откладывали мусор в одну сторону, а чистую крупу ссыпали в кастрюлю. Эх, а ведь тогда гречневая каша была божественной едой. Почему же сейчас мы ее так редко готовим?
С такими мыслями Алиса перебирала чечевицу, брезгливо сбрасывая червяков и жуков на пол – потом подметет. Лысина блеснула в дверном проеме. Уинстон поставил свечи на плоскую, заплывшую воском, тарелку. Теперь помещение освещало пять свечей. Кок придвинул тарелку ближе к Алисе и молча наблюдал за ее руками.
– А ты не голубых кровей, – сказал он.
– Куда мне до них? – не поднимая глаз, ответила Алиса.
Уинстон промолчал и взялся помешивать варево. Девушка хотела уточнить, сколько крупы нужно перебрать, но передумала – народу много. Чем гуще будет суп, или каша, тем сытнее. Хотя и в клейстер это превращать не стоило. Алиса оценила размер чана с количеством крупы и отмерила еще две больших горсти. Управилась с ними быстро. Уинстон опять куда-то делся – пришлось самой высыпать крупу в чан. Он оказался для нее слишком высоким, так что Алиса придвинула бочку и встала на нее. Затем перемешала суп той же деревянной ложкой и рискнула продегустировать варево. Она зачерпнула ложкой совсем немного, усиленно подула и лизнула. Ну что ж, не так уж плохо, только привкус странный. Из-за мяса? Его-то она не проверила. Может оно вообще протухшее.
Алиса огляделась в поисках соли, но на глаза попался веник, подвешенный в углу над грудой тарелок. Девушка потянулась за ним и чуть не грохнулась с бочки. Хоть помещение было узким, но падать здесь было вдвойне опаснее – не дай бог опрокинуть на себя посуду или дымящийся чан. Она передвинула бочку, поднялась и оторвала листики от веника – лавр! Вот так находка!
Она схватилась за веник и тут же пожалела об этом. Он оказался в паутине, по руке пробежала пара белесых пауков.
– Фу! Мерзость какая! – крикнула Алиса.
– Не смей обзывать мою еду! – услышала она вопль Уинстона из-за перегородки.
Так ты здесь, лысая твоя башка! А я тут корячусь.
– Мистер Уинстон, – позвала Алиса. – Мне нужна ваша помощь.
– Чшшего тебе? – явно не торопился тот.
– Где у вас тут соль и хоть какие-то приправы?
Послышалось шарканье башмаков, Алиса же слезла с бочки. Уинстон открыл тумбочку рядом с бочкой у входа и достал глиняную кружку с отколотым краем. Глухо поставил ее на стол.
