– Что-то вы настроили не по шнурку, а как будто бык нассал.
Признаться, она не была эталоном, но уж и не так была плоха, по нашему мнению. Да и шнурка у нас не было, но что тут спорить? Под руководством мастера подправили, но это всё так – семечки, ты покажи, как доску-то загнуть, чтоб она загнулась, как нужно! Попросил сапоги и рукавицы, стал перебирать доски, берёт её, шестиметровую, – один её конец на земле, другой в руке. Рукой так слегка покачивает, смотрит, как она прогибается, подобрал четыре штуки, с нашей помощью загнул и воткнул их в опалубку, снял сапоги, вернул рукавицы и поехал дальше. Нет, ну надо, а? Явно неприятный тип – унизил нас, гад, я его в МВТУ потом встретил, завлабом на одной из кафедр Э факультета работал, хороший пацан оказался. Вот ведь как замаскировался.
В целом работа была хорошая, опять же на свежем воздухе, но через несколько дней нас погрузили в вагончики дизель-электровоза, направили в Талнах на строительство здоровенного гаража. Поначалу мы растаскивали бетон в носилках по первому этажу – работёнка та ещё. Обычно по утрам на третий день после таких напрягов пальцы на руках сами не разгибаются – надо помогать другой рукой.
Объект, очевидно, готовили к сдаче осенью – нагнали стройотрядовцев – мама не горюй, работали в две смены, не хватало рабочих роб, это было весьма неприятно. Приходишь утром, а твоя роба насквозь мокрая от чужого пота – кто-то мантулил в ней в ночную смену. Спросили у прораба – развёл руками, да ничего, мол, страшного, поработаете месяцок, узнаете жизнь рабочего класса как она есть. Это мне-то про жизнь рабочего класса – пацан.
Через неделю нас в том же гараже отправили чистить второй этаж от строительного мусора. Когда поднялись наверх, я, глянув на горы мусора, подумал – неделю чистить будем – очистили за день, и работа эта после недели на бетоне казалась отдыхом. Единственное, в чём обделались, – швыряли мусор в лифтовую шахту, не задумываясь, и шахта забилась на высоте два-три метра от земли. Стояли, думали, что предпринять, – в мусоре и балки бетонные, и арматура, начнёшь разбирать – обрушится всё вместе с тобой, можешь травмироваться. Бригадир наш:
– Всем дожидаться, пойду расчищу, на голову мне смотрите что-нибудь не скиньте.
Мы с Валерой пошли вместе с ним вниз – обматюгал нас, велел возвращаться, следить за народом, чтобы кто-нибудь что-то не учудил. Всё разобрал сам аккуратненько за полчаса. Мы за это время остатки к шахте поднесли, когда он закончил, всё позбрасывали за пять минут.
Классный мужик был Серёжка Сопочкин, удивительно порядочный, совестливый и умный человек – рано ушёл, бесконечно жаль.
Следующие несколько дней мы занимались бетонированием полов второго этажа. За качеством нашей работы поначалу присматривал местный строитель – молодой парень лет двадцати пяти. Когда убедился, что мы можем работать самостоятельно, то подходил, только чтобы подать нам очередную бадью раствора. Руководить крановщицей, подающей бадьи с бетоном нам, и одновременно с этим заниматься своими делами у него получалось не очень, и я сказал ему, что у меня есть квалификация стропальщика. Работал я только с мостовыми кранами, но команды для работы с башенными кранами знаю тоже (а их всего-то на три больше – майна и вира стрелой и поворот) и справлюсь чудесным образом и без него. Он сказал:
– Пойдём.
Подача бетона происходила через отверстие в крыше, и руководить действиями крановщицы приходилось стоя на кровле. Огромное помещение второго этажа было двух объемным и весьма высоким, крышу поддерживала мощная стальная конструкция, состоящая из трёх ригелей и системы рёбер жёсткости в виде треугольников, опирающаяся на стены и стальные пилоны, стоящие вплотную к ним. Строитель наш, красуясь перед нашими девчонками, как-никак студентки – столичные штучки, у нас в бригаде было их две или три, вылезал на крышу по этой стальной паутине как Тарзан. Этим же путём он и отправился снова, а я потопал к стальной лестнице, непосредственно предусмотренной для того, чтобы попадать на крышу.
