Если случается, что на группе впервые встречаются двое знакомых по прошлой «пьяной» жизни человека, то первоначально может возникнуть неловкость и страх. Потом зажатость проходит, обе стороны начинают понимать, что опасности нет никакой – оба будут молчать во внешнем мире, где и кого видели, о чем говорили. Учитывая общее прошлое и связывавшие их раньше обстоятельства, эти люди нередко впоследствии становятся добрыми друзьями, созваниваются и встречаются вне группы. Часто члены сообщества приводят новичков из числа бывших собутыльников.
Сплетни и вынесение информации во внешний мир из сообщества АА не в почете и, как правило, не поддерживаются. И не потому, что это запрещено. Просто в каждом члене АА живет сильное внутреннее неприятие обсуждений за глаза и разглашения чужих тайн. Анонимные алкоголики точно знают, что самые сокровенные сведения, открываемые ими на собрании, не станут темами пересудов как между собой, так и вне сообщества.
Принцип анонимности работает подобно правилу тайны вкладов в сберегательные кассы. Личность вкладчика известна только тем, с кем он непосредственно контактирует, а персональные данные – никому. По закону никто из посвященных не имеет права разглашать, какой гражданин на каких счетах сколько сбережений хранит. Аналогично действует и принцип врачебной тайны.
Оказывается, если информация обезличена, проблемные ситуации разрешаются эффективнее, потому что главными становятся принципы, а не личности. Программные приемы применяются как бы отстраненно, бесстрастно, без увязания в несущественных деталях, интригах и эмоциях. Принятие верных решений выполняется на основе простой и понятной догики без сомнений и без страха последствий, которые могли бы наступить, если бы анонимности не было.
Член АА имеет право рассказать какие-либо факты из своей жизни не всей группе, а только своему наставнику или вообще любому из сообщества на его выбор, все равно это остается действенным, проверено – он получает полное освобождение от груза вины за свои поступки. Вообще, анонимность в связке «наставник – выздоравливающий» работает превосходно. Они оба знают, что сообщенное в доверительном диалоге не узнает никто третий. Идет спокойная методичная работа, без сомнений, угрызений совести, слезливого чувства вины. Освобождающая от внутренних зажимов работа создает твердую основу для дальнейшего органичного вживания в социум.
Наставник не заставляет, не предписывает, не требует, не оценивает – он приводит примеры из своей жизни и рекомендует. А делать или нет – ведомый решает сам. Ему не нужно грозить наказанием. Более суровый, чем любая угроза наставника, демотиватор употребления – его болезнь, она всегда настороже и в любой момент готова влепить нерадивому ученику «неуд» похлеще институтского. Нет нужды принудительно оставлять «прогульщика» «на осень». Просто через полгода после пропущенного мимо ушей задания, когда выздоравливающий начнет ныть и пенять на жизнь и обстоятельства, наставник тихо, но внятно скажет: «Это твоя недоработанная четверка, пока не пропишешь, ситуация не изменится». Делать или нет – решать самому, надзирателем с палкой за алкоголиком никто ходить не будет.
Принцип анонимности не изобретение сообщества АА, он негласно широко применяется в христианстве, добрые дела в жизни верующих не афишируются, их не принято выставлять напоказ. Результат чьей-то благотворительности в православной традиции зачастую объясняется Божьим Промыслом или удачей, случаем. В вопросах совести паспортные данные считаются излишними – записки о здравии или упокоении, которые верующие оставляют в храме, не содержат реквизитов, на исповеди у кающихся фамилий также не спрашивают.
