Альманах «Истоки». Выпуск 16 - страница 23

И замрёт в руке рука…

И уснёт село рыбачье

Под миганье маяка.

Крымская ночь

Словно говор всякой нечисти,

Слышны сотни голосов

Металлических кузнечиков,

Металлических сверчков.

Не одна на берег выйду я

Там, где пляжа полоса.

Над затихшею Тавридою

Тёмной ночи голоса,

Марсианские, нездешние,

На Земле подобных нет.

Как целуемся поспешно мы,

Словно гибелен рассвет.

Всё укрыла ночь бездонная.

Но невидима во мгле

Киммерия дышит сонная.

Или мы не на Земле?

Не найду огня и света я…

Но, прорвав кромешный мрак,

Странной высится ракетою

В небо рвущийся маяк.

А кузнечики, как часики,

Нити времени стригут.

Мы с тобою соучастники

Тайн, рождающихся тут.

Морская соль

Метил печалью меня, как печатью —

Чудо морское иль Божье творенье?

Непостижимее страсти к зачатью

Тайна рождения стихотворенья.

Чёрного моря полная мера,

Но прижимаюсь к берегу сиро.

Море огромно, как эпос Гомера,

Я ж нарушаю гармонию мира.

В детстве средь буйной российской метели

Снилась мне синь за стеною зубчатой.

Эллин проносит в бронзовом теле

Счастье. На мне же тоски отпечаток.

Море в огромной каменной чаше,

Сразу пьянею к берегу выйдя.

В яшмовых водах солнышко пляшет.

О, Ифигения в чудной Тавриде!

Ящеркой смуглой лягу на камень —

Богом забытое Божье творенье,

Дал мне так много своими руками,

Не дал мне только умиротворенья.

Море проснётся, вспыхнет, бушуя,

Вздрогнет и снова размеренно дышит.

Всё, что сейчас на песке напишу я,

Море сотрёт. Кто ж об этом напишет?

В сладости лета соли крупинка,

Крупной, как слёзы, каменной соли.

Тянет настойчиво к морю тропинка.

Мне бы хоть каплю покоя и воли.

Мне б окунуться в праздничность эту,

Мне б раствориться в чистом просторе,

Солнцу дать губы, волосы – ветру,

Тело нагое выплеснуть в море!

Коктебель

У брега, где волны берут разбег

Неведомо сколько веков,

Рассыпался каменный человек

На тысячи мелких кусков.

Как будто однажды вздохнул истукан —

И вздох разорвал ему грудь,

Как будто устал и прилёг великан

У ласковых волн отдохнуть.

Угрюмого камня душа взорвалась,

И крик исказил его лик…

Мерцает зрачок его яшмовых глаз,

Сверкает, как кровь, сердолик.

О, жажда на миг разорвать свою цепь

И воздух свободы вдохнуть.

Раздвинуть усилием скальную крепь

И воле навстречу шагнуть —

И вырваться, словно из бренных одёж,

Из тягостных пут забытья,

И боль сладчайшей почувствовать дрожь

До самых глубин бытия.

Разрушить однажды надёжный свой дом,

Что чем-то похож на тюрьму…

А что бунтаря ожидает потом —

То ведомо только ему.

Девушка Крыма

Этот город, совсем непохожий

На московский запущенный двор.

Здесь я чувствую собственной кожей

Моря соль и дыхание гор.

Здесь я чувствую собственным нёбом

Виноградных кипение струй,

И пропитанный йодом и мёдом

Персик свеж, как во сне поцелуй.

Неужели вдыхала всё время

Лишь столичного воздуха дым,

Не росла в Черноморском Эдеме,

Что теперь называется Крым?

Неужели не я на скамейке

Целовалась средь роз

Не буянила в шумном семействе,

В итальянском кипенье страстей,

Где на кухне сияли прекрасно

Кабачок, баклажан, помидор,

Где пропахший оливковым маслом

Утопал в полутьме коридор?

Неужели в блаженстве и блажи,

Убаюкав тоскующий ум,

Не лежала на каменном пляже

Монотонный не слушала шум?

Неужели под синим инжиром

В окружении нежной родни

Не цвела безрассудным транжиром,

Расточая минуты и дни?

Но не я ли, беспечная, знала —

Не воротится прошлое вновь

И не я ли перо окунала

В шелковицы чернильную кровь?

Неужели на южном вокзале,

По лицу размывая тоску,

Не стояла? И это не я ли

Назад Вперед

Альманах «Истоки». Выпуск 16 - страница 23

Похожие книги