в этом вечере – стылый ветер
и качание ивняка.
тот, кто знает про всё на свете,
не случился ещё пока,
не придумался во седьмицу,
не откликнулся на «агу».
плачут песню свою зегзицы
и воробышки на снегу.
во путивле ли, во самарре,
на горе ли фернандо по
о непарном страдают твари,
колоколя «по ком, по ком».
открывают кассандры вежды,
христофоры – индийский след,
агасферы куют надежды,
несчастливый жуя билет.
бьются айсберги о титаник,
с челубеями – пересвет,
бьётся маня, готовя манник
для нахлебника вредных лет.
зацветают морковь и донник
на страницах дисплейных книг,
на комоде отставший слоник
осалфечен и тем велик.
он трубит о своём, домашнем —
киндер, кюхе, рассада, кот,
правда зеркала – «ты не краше» —
и незыблемое «пройдёт».
маргаритка – не маргарита,
озаренье убей платком.
протограбли и пракорыто —
архиматрица точка ком.
тот, кто знает, случится тихо,
смех и поступь его легки.
вечер.
ветер качает мифы,
мироздание,
ивняки.
снег кукожится – шкура пятнами, огибает амёбы луж.
солнце щурится перекатное. акапельно играет туш
неумолчный оркестр сосулечный, вторя звонким синичьим «пинь».
бродит юный апрель по улочкам, хорохорится – «наступил!»,
улыбается вербным птенчикам, нежно-жёлт их весенний пух,
балагурит с травой застенчивой и щетинистой от непрух
(то пригреет, то вдарит минусом) – зеленея, зело дрожи.
год за годом по оле-римусу просыпаются типажи —
кто под зонтиком, кто без зонтика, кто тернов, кто во братцах глух,
и теряется в миллионниках удивление повитух.
за индиговым взглядом ахают многолетние голоса,
говорящие на инаковом с отражением в небесах,
медоносной пчелой над вишнею, молчаливым мальком в реке,
окликающие над крышами маску лунную из микен,
выпевающие за уллами красноту марсианские слов.
бездноглазые, тонкоскулые суперновы своих миров,
раскалённые магнетически…
наблюдаю, сгорев почти,
как играет апрель в куличики с homo candentis
1 лет пяти.
«утопи моя печали…»
кто сказал про «утоли»?
мама люлечку качает
на одной шестой земли,
еле слышно напевая
про кусачего волчка,
берегиньим «баю-баю»
подтыкаючи бочка.
всеязычное легато
нежности без суеты
напевают у кроваток
в уголках пяти шестых.
спи, малыш, бамбино, бэби,
майне кляйне, мон пети.
спи, укрытый тёплым небом,
в кулачках зажав пути.
не буди рассветный кочет
млечность этой тишины.
здесь никто, никто не хочет
ни болезней, ни войны,
здесь эдемово начало
прорастёт из божьих глин.
утопи моя печали
в колыбельных снах земли…
