Читать онлайн Даша Семенкова - Алмазная гончая

1. 1.

Когда Кэйлани вошла, разговоры сразу стали тише, чей-то смех резко оборвался и взгляды всех, кто был в этом душном, грязном и шумном кабаке, устремились к ней. Сопровождавший ее охранник – хайян, вольнонаемный из Ордена Алмазного сердца, в который раз попытался разгадать, что отражалось в этих взглядах, брошенных исподволь. Страх? Неприязнь? А может, ненависть? Уж точно не почтение и не мужской интерес, хотя при иных обстоятельствах эта женщина наверняка бы его вызвала.

Она была красива хрупкой красотой фарфоровой куклы. Маленькая и тонкая, с почти детским лицом и глазами олененка, подчеркнутыми изящными линиями татуировки. Воплощенная юность, невинность и чистота, совершенное творение природы – если не знать, кто она на самом деле. Судя по тому, как поспешно отводили глаза завсегдатаи трактира, они знали.

Впрочем, не в такую уж глухомань забрались Кэйлани со спутником, чтобы местные не слыхали об Алмазных гончих и не имели представления, как те выглядят. А сейчас она была в полном облачении – кипенно-белые одежды, голова покрыта, ни один волосок не выбивается, на украшенных ритуальными татуировками лице и руках кольца, цепочки и подвески с крохотными сияющими кристаллами каменных слез. Чтобы каждый встречный сразу понимал, что имеет дело с живым оружием Ордена, неумолимым воином на страже справедливости.

Безжалостной убийцей со взглядом змеи.

Хайян всю дорогу старался избегать этого взгляда и сейчас посматривал на вверенную его охране персону исподтишка, лишний раз не привлекая к себе ее внимания. Здоровенный детина, которого воины его отряда за глаза называли медведем, боялся малявки, ростом не доходящей до его подмышки, и даже не стыдился этого.

Она совершенно не смутилась обществом пьяниц, бродяг и шлюх, не растерялась и не стала озираться. Лишь чуть повернула голову направо, затем налево, равнодушно оценив возможные риски и находя нужную цель – хозяина, возвращавшегося к своему месту за стойкой.

– Я ищу человека по прозвищу Шершень, – подойдя к нему, проговорила она.

Хозяин вежливо поклонился и сухо ответил, что человек этот хоть ему и знаком, но здесь его нет, и где его искать – неизвестно. Все, что он, хозяин, может предложить многоуважаемой гостье, это обед и, если она пожелает, выпивку.

– Свободных комнат для ночлега у нас не осталось, все битком, – закончил он, растягивая губы в вымученной улыбке.

– Он должен встретиться со мной здесь, – сказала Кэйлани, не отводя взор от трактирщика. Тот не выдержал, потупился и принялся усердно тереть стакан грязной тряпкой. – Вы бы послали за ним, а я подожду.

Она выбрала отдельный стол напротив входа и направилась к нему. Троица разбойничьего вида мужчин при ее приближении молча поднялась, прихватив свое пиво. Выражение их лиц было недовольным, но никто не осмелился даже косо посмотреть на Алмазную гончую.

Кэйлани села, хайян устроился напротив. Тут же прибежала девица с подносом, споро убрала со стола, услужливо кланяясь, дрожащим голосом спросила, что желает госпожа. Госпожа велела принести стакан молока. Охранник не отказался бы от хорошей кружки вина, но при ней попросить не решился.

Потянулись невыносимо долгие минуты ожидания. Кэйлани неподвижно сидела, выпрямив спину и отрешенно уставившись перед собой. Ни дать ни взять, мраморная статуя. Хайян маялся, не зная, чем занять руки, и от нечего делать ковырял ногтем шов на кожаных ножнах своего кинжала. Он ненавидел ждать, не умел сидеть без дела, а близость Кэйлани нервировала. За три дня пути так и не получилось к ней привыкнуть и ни разу не вышло нормально поговорить. Она вообще была немногословной, открывала рот только чтобы дать распоряжения, все больше смотрела этим своим ледяным взглядом. Чистая змеища, а не баба.

– Где его демоны носят, этого наемника! – наконец не выдержал хайян и тут же пожалел о своей импульсивности. Впрочем, Кэйлани даже не обернулась.

– Тебе вовсе не обязательно дожидаться его, – отозвалась она. – Ты должен был сопроводить меня до этого города и выполнил поручение. Можешь возвращаться в столицу.

Хаяйн рад бы, но если начальство узнает, что он сбежал, не передав вверенную ему особу под опеку нового провожатого, ничего хорошего не жди. И он продолжал считать минуты, с тоской поглядывая на дверь и спиной чувствуя напряженное недовольство завсегдатаев кабака. Слуги Ордена были здесь нежеланными гостями, да и вряд ли в мире нашлось бы место, где им бы обрадовались.

Шершень явился нескоро. Хайян сразу его узнал, хотя видел впервые – такую яркую внешность не пропустишь. В отличие от них самих, наемнику в заведении были рады: стоило ему возникнуть на пороге, как раздались приветственные возгласы, даже повисшее в воздухе напряжение вроде бы ослабло.

Он наверняка сразу заметил Кэйлани, но вида не подал. Вошел, махнул рукой трактирщику, подмигнул молоденькой подавальщице, которая зарумянилась и улыбнулась в ответ, поздоровался с компанией забулдыг за ближним к нему столом, перекинулся парой слов с их соседями. Только потом неторопливо направился в сторону Алмазной гончей и ее спутника, позволяя как следует себя рассмотреть.

Хайяну рассказывали, что Шершень – парень непростой, и про его экстравагантную внешность тоже, но одно дело слышать, другое – увидеть воочию. Наемник производил впечатление. Среднего роста, поджарый, широкоплечий, он двигался с непринужденной грацией хищника. Одет он был в грубые штаны, высокие ботинки и вышитую безрукавку на голое тело, открывавшую покрытые татуировкой плечи и литые мускулы. На широком поясе – два пистолета и, будто их недостаточно для устрашения, ножны длинной едва не до колена. Как только с его тощей задницы штаны не падают! Темно-рыжие, цвета мокрой ржавчины волосы полосами выбриты на висках, а на затылке собраны в длинный хвост. Щеку наискось пересекает шрам.

Яркий парень, что и говорить. И смазливый, девкам такие нравятся. Почему-то Шершень с порога не внушил хайяну симпатии, но за то, что тот наконец прибыл, он готов был все простить.

– Привет, – фамильярно проговорил наемник, наглым образом развалившись на лавке напротив Кэйлани. – Долго пришлось ждать? Я что-то время не подрассчитал чутка.

Ни извинения, ни неловкости в голосе. И нахальный взгляд, с нескрываемым любопытством изучающий Алмазную гончую. Та взмахнула длинными ресницами, посмотрела на наемника в своей манере, но тот ни капли не смутился, напротив, в зеленоватых звериных глазах словно искры зажглись. Почуял соперника, догадался хайян со злорадством. Теперь будут обнюхиваться как псы да скалить зубы, пока не выяснят, кто главней. Даже интересно стало, кто кого.

– Ты Шершень? – холодно спросила Кэйлани.

– Он самый, – ухмыльнулся наемник, блеснув белыми зубами. – Только вот мне не сказали, как твое...

– Бумаги, – перебила она, протягивая маленькую ладонь с тонкими пальцами.

Не переставая скалиться, он извлек из нагрудного кармана конверт и передал Кэйлани. Она достала письмо, прочла, вернула владельцу и кивнула своему спутнику, с плохо скрываемым любопытством наблюдавшему за этой сценой.

– Можешь быть свободен. Дальше меня будет сопровождать этот господин.

– Что мне следует доложить Его Преосвященству? – спросил хайян. Господин, ну надо же! Господин оборванец.

– Что сочтешь необходимым.

И все. Ни прощания, ни пожелания легкой дороги. Вежливость этой стерве совершенно чужда, как и все человеческое. Хайян откланялся и пошел на выход, с каждым шагом чувствуя себя все лучше. Будто сбросил с шеи ценный, но опасный и тяжелый груз. Едва за спиной захлопнулась дверь, он выдохнул с облегчением.

– Вот же зловредная баба, – прошептал одними губами. – Ведьма, будь ей неладно.

Тем временем ведьма, она же змеища, изучала нового провожатого, сохраняя бесстрастное выражение лица и выдерживая паузу. Пусть первым заговорит (а он заговорит, не из тех, кто может подолгу выносить тишину и неподвижность), выдаст свое любопытство. Любопытство – слабость. И неспособность сохранять невозмутимость – тоже. А человек по прозвищу Шершень при всей показной вальяжности этого не умел. Кэйлани чудилось, будто она слышит, как гудят его нервы. Стоит чуть задеть – взорвется.

«Нрав у него омерзительный, манеры – хуже, чем у распоследнего голодранца с большака, ни бога, ни демонов не боится, да и к земной власти почтения ни на грош, – прозвучал в памяти голос наставника. – Но дело свое знает, а главное – родом из тех мест, проведет хоть с закрытыми глазами. И сумеет разговорить тех, кого у тебя не получится напугать».

Серо-зеленые глаза напротив смотрели с насмешкой и вызовом. Не дождавшись от нее слов, скользнули по лицу, на пару мгновений задержались на губах, и ниже – по голой шее, до узкого ворота глухого платья. Он демонстративно пытался разглядеть ее тело под слоями тонкой ткани. Нарочно стараясь, чтобы Кэйлани это поняла, и все, кто наблюдал сейчас за ними – тоже.

– Назови свое настоящее имя, анакку, – ледяным тоном произнесла она, досадуя, что наемник вынудил-таки заговорить первой.

– Оно тебе ни к чему. Все зовут меня Шершнем, и ты зови, – с готовностью отозвался он и добавил: – Ади.

Прозвучало издевкой: к знатным женщинам не обращаются на «ты». И уж тем более не смеют прилюдно раздевать их глазами.

– Просто Кэйлани. У нас нет титулов. – И он наверняка это знал, как и ее имя. – Почему тебя так прозвали?

– Из-за жала, – ответил он и подмигнул, чтобы собеседница наверняка поняла похабный намек.

Но ее прекрасное лицо оставалось равнодушным, как у статуи. Нет, как у куклы, дорогой фарфоровой куколки, вроде тех, что он ребенком как-то увидел на витрине в квартале богатеев. И застыл, пораженный такой неземной красотой, стоял, гляделки пялил, пока приказчик не прогнал...

– До места еще два дня, а сегодня поздно отправляться в путь. Мне нужно где-то переночевать. Найдешь для нас жилище – и до утра иди куда хочешь. Только учти, мое утро начинается с рассветом.

Пауза затянулась, и куколка сразу перехватила инициативу. Командует. Холодно так – ни страха, ни любопытства, ни раздражения. Шершень мысленно поклялся рано или поздно пробить эту броню. Кем бы ни была, она все-таки остается женщиной, со всеми причитающимися женскими слабостями. А с их сестрой он всегда умел договориться.

– Ты могла бы остановиться здесь, – ответил он. К делу так к делу, работать он на совесть привык. – И со мной будешь под одной крышей, так спокойнее.

Никто в здравом уме не посмеет приблизиться к Алмазной гончей, даже когда та спит. Навлечь на себя гнев Ордена? И представить невозможно, какая для этого должна быть причина. И все-таки он предложил свою защиту: пусть знает, что для него она прежде всего маленькая хорошенькая девчонка.

– Тебя не предупредили? Пока не закончим, ты обязан спать со мной под одной крышей, есть с одного блюда и не отходить ни на шаг, пока не позволю.

– Продолжай, – промурлыкал Шершень, подавшись вперед.

Их разделял стол, но все же Кэйлани едва не позволила себе отшатнуться. Что-то такое было в этом человеке, что заставляло ее... Нервничать? Терять контроль? Нет, это слишком. Просто он позволял себе вольности. Она и забыла, когда в последний раз кто-то из простых смертных так с ней себя вел. Быть может, потому его и наняли? Помучить ее. Или проверить, не сорвется ли.