Алое небо над Гавайями - страница 14

Столько любви, приправленной горем, и один поворот не туда.

Добрая душа Барон нашел ей машину до Мемориальной больницы Хило, и при расставании она дала ему большие чаевые.

– Берегите себя и будьте счастливы, – сказала она.

Когда он увидел, сколько она заплатила сверху, его глаза округлились.

– Если захотите лететь обратно, я обычно бываю здесь около полудня по понедельникам, средам и пятницам.

– Значит, буду искать вас на следующей неделе.

Хило значительно уступал Гонолулу размерами, но все же был вторым крупнейшим городом на архипелаге и за время ее отсутствия сильно разросся. Автомобилей на дорогах стало больше, а лошадей – намного меньше, лужайки зеленели так ярко, что резало глаза: из-за частых дождей природа в Хило буйствовала.

Больница располагалась в одноэтажном деревянном здании с элегантной белой лестницей и приветливым фасадом. И все же, приблизившись, Лана почувствовала, как сжалось ее сердце. По прошествии многих лет она впервые согласилась увидеться с отцом пять лет назад. Он тогда приехал в Гонолулу на инженерную конференцию и попросил ее с ним пообедать. Она неохотно приняла приглашение; встреча прошла неловко, напряженно и болезненно. А когда они расстались, она пообещала, что приедет его навестить. Однако впоследствии, когда он звонил, у нее всегда находилось оправдание: порой реальное, порой фиктивное. Они по-прежнему встречались, когда он приезжал в Гонолулу, но эти свидания всегда были полны неловкости.

– Избегание – самый легкий путь, Лана. Запомни, – сказал он наконец, совсем отчаявшись.

За годы эти слова отпечатались в ее сознании и не давали ей спать по ночам. Ведь в глубине души она понимала: он прав.

За стойкой в больнице никого не было.

– Тут есть кто-нибудь? – крикнула Лана в коридор.

Через несколько секунд из ближайшей палаты вышла медсестра.

– Чем могу помочь?

– Мой отец у вас. Джек Сполдинг.

Женщина задержала взгляд на Лане и произнесла:

– Минуту. Позову доктора Вуделла.

Лане стало страшно. Она села, потеребила волосы. Заметила на ширме пятнистого геккона.

Ты опоздала.

Он умер.

Прекрати.

Все с ним будет в порядке.

Тяжелые шаги возвестили о появлении доктора Вуделла – безупречно одетого лысого мужчины с такими большими усами, что в них вполне могла свить гнездо стайка птиц. Он сложил руки за спиной, лицо его было непроницаемым.

– Пойдемте со мной, миссис…

– Хичкок. Зовите меня Лана, – ответила она.

Он отвел ее в маленький кабинет, на стенах которого висели дипломы в рамках, и тихо закрыл за ней дверь.

– С отцом все в порядке? – спросила она. Ей вдруг стало трудно дышать; она засуетилась.

– Сядьте.

Она снова села. Он расположился напротив и взял ее за руку. Ладони у него были теплые и влажные. А может, это ее ладони вспотели?

Она прочла ответ на свой вопрос в его водянистых глазах.

– Мне очень жаль, дорогая, но ваш отец не выкарабкался. Несколько часов назад менингит взял свое.

Разум отказывался воспринимать эти слова; они так и повисли в воздухе между ней и мистером Вуделлом. Она не желала признавать правду. Живот скрутился в тугой узел.

– Погодите… не может быть! Я только вчера с ним говорила, – возразила она.

– Ему уже несколько дней то лучше, то хуже. Слишком поздно он к нам поступил, вот в чем беда. Мы дали ему сыворотку, но отек уже распространился.